— А вы-то, а вы-то! — вдруг сверкнул глазами Астанико. — Смею вам напомнить, дорогая Госпожа-без-имени, что это вы, вы сами настаивали на открытом слушании, которое и погубило господина Хатори окончательно. Что теперь поделаешь с тем, что он признал свою вину на глазах у сотни человек! Ничего, при всём желании! Вы сами его погубили, а всё почему? Потому что вообразили, что слишком умны, что умнее меня и разгадали мои коварные интриги! О, вы так же уверены в своём уме, как ваш брат — в своём великодушии, а на деле оба не обладаете и зачатками этих качеств! И, может, я и жалок, как вы говорите, но вы оба точно так же жалки. Любой человек жалок — что мы в сравнении с Богиней?! — но я-то, по крайней мере, не приписываю себе высоких качеств и щедрых духовных порывов. Я честен с собой, в отличие от вас. Я ближе к народу, который думает меньше, а делает больше!

Он закончил свою тираду и, видимо удовлетворённый ею, снова рухнул в своё кресло.

— Вы позвали меня, чтобы удовлетворить своё самолюбие этой глупой, пафосной и бессвязной речью? — спросила Иннин, подождав несколько минут.

— Да, — не моргнув глазом, ответил Главный Астролог.

Иннин развернулась и бросилась вон из комнаты, но Астанико остановил её, крикнув:

— Вы не желаете спасти господина Хатори магией, госпожа жрица? Произведите чудо, сделайте так, что огонь его не тронет — народ удостоверится, что Великая Богиня пощадила преступника, и жизнь его будет вне опасности!

Иннин остановилась, тяжело дыша.

— Если вы вздумали издеваться надо мной… — начала она, дрожа от холодного бешенства, но Астанико перебил её.

— А если это не в ваших силах, то очень советую обратиться к тому, кто сможет это устроить. Потому что это единственный шанс спасти господина Хатори, я уверяю вас, что ничего другого вы, при всём вашем так называемом уме, — он криво усмехнулся, — придумать не сможете.

На этот раз Иннин пропустила оскорбление мимо ушей.

— И к кому это я должна обратиться? — спросила она, повернувшись и презрительно искривив губы. — Уж не скажете ли вы, что человек, который в состоянии произвести такое чудо — это вы сами и есть?

Последовала пауза, во время которой Астанико пристально глядел ей в глаза.

— Да, именно так я и скажу, — подтвердил он несколько минут спустя, криво улыбаясь. — Я не буду претендовать на знание магических хитростей — оставайтесь при вашем приятном заблуждении, что это искусство доступно лишь женщине. Однако я много лет скитался по провинциям и общался с простыми людьми, о чём уже рассказывал вашему брату. Так вот у простых людей есть свои хитрости, а подчастую секреты и даже тайны, да такие, что никаким жрицам это и в страшном сне не снилось! — Астанико возвысил голос и тут же снова понизил его. — Но ведь вы, жрицы, не считаете достойным изучение суеверий простого народа… Что в данном случае нам только на руку, поскольку никто не сможет догадаться о природе «чуда», следовательно, именно чудом оно и будет признано. Покровительством Великой Богини, против которого не сможет пойти даже Светлейшая Госпожа, поскольку ей, помимо всего прочего, необходимо укреплять стремительно рассыпающуюся веру народа. А что укрепит её лучше чуда?

Он заговорщически ухмыльнулся, и на мгновение Иннин почти поверила, что он говорит правду.

— Предположим, — отрывисто проговорила она. — Предположим, это описанное вами безумное предприятие и в самом деле имеет хотя бы миллионный шанс на успех. Вопрос лишь в одном. Зачем это нужно вам? Решили всё-таки показать, что вам не чуждо великодушие?

— Не бередите свою тонкую ранимую душу ужасным сомнением, что, может быть, и мне доступны высшие чувства, Госпожа-без-имени, — неприятно засмеялся господин Астанико. — Предупреждая ваш внутренний разлад, уверяю вас, что они мне и в самом деле недоступны, я именно такой, как вы обо мне думаете, и даже ещё хуже. А в данном случае я всего лишь преследую личные меркантильные интересы, и только.

— Вы и так уже заняли высшую придворную должность, которая доступна мужчине, — проговорила Иннин с отвращением. — Чего вы ещё хотите? Денег?

— Удовлетворения моей похоти, Госпожа-без-имени, — ответил Астанико с милой улыбкой. — Удовлетворите её, и я спасу господина Хатори, обещаю.

Иннин замерла на месте, уставившись на него расширенными глазами.

То, что господин Главный Астролог питает к ней некоторый интерес, она прекрасно знала уже давно, но…

— И всё, что вы тут затеяли, было только ради этого? — проговорила она, не веря своим ушам. — Чтобы заполучить меня в качестве любовницы на одну ночь?

— Это вам не льстит? — в свою очередь, поинтересовался Астанико. — Какие сумасшедшие интриги я тут нагородил, чтобы добиться вашей любви… О, мне кажется, это хороший сюжет для книги! Кто бы мог написать такой роман, как вы думаете? Может быть, Энсенте Халия? Но, в таком случае, вы должны быть достаточно страстной со мной, госпожа, чтобы быть достойной пера этого, — он гаденько захихикал, — великого писателя.

Иннин пришло в голову, что он может быть в курсе того, что Энсенте Халия — это Хайнэ, и таким образом пытается унизить её с братом ещё больше.

— Не питайте иллюзий насчёт того, что вы мне польстили, — выплюнула она. — Любовь червяка вряд ли может кому-нибудь польстить, скорее, наоборот!

Судя по всему, эти слова всё-таки задели Астанико, потому что он вскочил с места, и лицо его перекосилось от ярости.

— А кто сказал, что речь о любви, Госпожа-без-имени? — злобно проговорил он. — Можете дарить свою возвышенную любовь кому угодно, я же хочу одну только ночь, в течение которой вы будете безоговорочно подчиняться моим гадким извращённым прихотям! Не так уж много за возможность спасти от смерти дорогого человека, не правда ли?