Шрифт:
Выкиньте все статьи, где пишут о «красоте и физической привлекательности беременных», потому что все это стопроцентная наглая ложь. Красивой вас назовет разве что собственный муж, когда ему надоест слушать ваш вой: «Господи, ну когда это все кончится?!»
6. Мужайтесь! Потому что кончится это очень не скоро. Период, полный открытий, будет продолжаться около девяти месяцев. И отупевшая рожа – это еще не самое худшее из того, что вам предстоит. Самое худшее – это страх.
7. Что? Вы никогда не были параноиком? А придется. Вы будете бояться всего. Того, что Рюкзак «слишком шевелится», и того, что не шевелится. Того, что у новорожденного будут умственные, физические или еще какие-нибудь отклонения. Или того, что у него никаких отклонений не будет, и всю оставшуюся жизнь он будет доканывать всех своей гениальностью.
Кроме того, появятся внешние страхи, связанные с мужем (уволят с работы, заведет любовницу, придушит ночью подушкой) и с окружающей средой (подорожание памперсов, реформа образования, гражданская война в Гондурасе). Полет вашей «орюкзаченной фантазии» будет воистину бесконечен.
И рано или поздно приведет к конфликту с окружением.
8. Да. Рядом с вами окружающим будет крайне паскудно. Посудите сами. Ведь их не волнует война в Гондурасе? И они не готовы плакать ночи напролет, перечисляя все возможные и невозможные детские болячки?
В этом злом, черством мире не найдется крохотной отдушины, готовой понять и принять вас со всеми вашими проблемами. Поэтому миру объявлена война.
9. Парадокс, но воевать с Рюкзаком на животе крайне просто. Кто сказал, что мы беззащитные и заплаканные? Что? Кто-то все-таки сказал?
А вот пусть он теперь поищет новозеландской кильки в три часа ночи! Ах, он нашел кильку? Но почему у нее такие странные, не внушающие доверия хвостики? Пусть немедленно принесет другой кильки. И на сей раз чтобы хвостики были правильные, а морда веселая, иначе я за себя не отвечаю!
Маневры можно проводить до бесконечности. Враг будет повержен.
10. Но от всей этой тягомотины вы впадете в неизбежную прострацию.
И как следствие, появится та самая требующая соломки харя, так расстроившая меня сегодня поутру.
Роды, дети, геморрой
То, что дети просто так не даются, – бред сивой кобылы. Сейчас с полной уверенностью могу сказать, что дети даются более чем просто. Сложности начинаются потом. Когда ты держишь на руках «орущее даденное» и думаешь, куда бы его определить часика так эдак на два. А главное, что сделать в эти два часика – поспать или поесть?
Роды прошли легко. Так легко, что я была разочарована.
Где-то в девять утра началось «нечто, похожее на схватки». До двенадцати дня я поедала мандарины и обсуждала с девицами в форуме, «оно это или не оно». Больно не было ни капельки, но врачу я все-таки позвонила. Та посоветовала заехать на всякий случай, благо ее дежурство кончалось.
Мы ехали с Дементием на машине, и я сокрушенно говорила, что поездку в роддом представляла себе совершенно не так. Короче, никаких бешеных скоростей и покусанных врачей в приемном отделении… Даже обидно.
Поэтому когда врач после осмотра сообщила мне, что я давно рожаю, я, мягко говоря, удивилась…
Затем мне посчастливилось во второй раз: удалось избежать стильной стрижки станком «Орбита». До сих пор не знаю, почему меня не обрили. Может, у меня от волнения волосы сами повыпадали? Тайна, покрытая мраком. Далее меня проводили в родовой бокс, перед которым в коридоре меня ожидал супруг.
Честно скажу, можно было опростаться от одного его вида. То ли у них там с одеждой напряженка, то ли в Москве преимущественно карлики рожают… Драная рубашка, штаны до колена и венчающий все это дело чепец привели меня в состояние неописуемого восторга. Я ржала так, что и медсестра сказала что-то в духе: «Смотри, девка, в лифте не роди».
Нас проводили в родовой бокс с креслом для родов и койкой. Я заняла позицию на койке, а Дима пошел ко врачу, чтобы поинтересоваться, не дадут ли ему пожрать. Пожрать не дали. Дима расстроился.
А мне тем временем поставили анестезию и посоветовали расслабиться, благо до родов, по мнению врача, оставалось часов этак шесть. Но не тут-то было.
Ровно через полтора часа у меня возникло ощущение, что за моей спиной стоит пьяный крановщик и колотит меня своей ржавой лопатой. Прибежала врач и посоветовала попробовать тужиться.
Тужиться не получалось, хотя я старалась отчаянно…
Картина выходила офигенная: с одной стороны врачиха орет: «К'aкаем, к'aкаем, к'aкаем», с другой стороны Дима вякает: «Давай, я уже головку вижу».
Я у Димы на всякий случай поинтересовалась, правда ли там головка видна, на что он мне ответил, что вряд ли «там» еще что-то такое волосатое может быть. Но честно говоря, меня до последнего не покидало ощущение, что меня обманывают.
Через 15 минут меня перетащили на кресло. И вот тут мне показалось, что моя, Катечкинская, жизнь закончилась. Потому что на одной из потуг я издала такой вопль, что в мой бокс сразу же прибежали еще два врача. Надо сказать, что горло у меня до сих пор болит.