Его собесдница прочла и почувствовала въ его глазахъ благодарность.

– - Софья Михайловна чудесно пла,-- отозвалась она на эту благодарность.-- Я какъ теперь помню... она часто бывала у насъ до своего замужества, когда мы были еще дтьми, да и потомъ, прізжая въ Петербургъ... Мы съ сестрой ее очень, очень любили!.. И нельзя было не любить ее... Мы были такъ поражены ея слишкомъ ранней кончиной... Вдь, вы не одни? Elle nous parlait de ses enfants...

– - У меня есть и братья, и сестры, ваше--ство.

– - Гд же они?

– - Всхъ насъ вырвали изъ родного гнзда и разметали по свту злью вихри.

– - Злые вихри!-- тихо повторила она,-- Васъ они, должно быть, далеко теперь носили! Нсколько лтъ не слыхали мы вашего пнія...

Аникевъ сказалъ сколько, было надо о своихъ далекихъ путешествіяхъ, о своей деревенской жизни. Его слушали съ живымъ интересомъ, глядли на него съ очевидной добротой и симпатіей. Наталья Порфирьевна долго не прерывала этой бесды и была ею довольна.

Наконецъ, она ршила, что ея «артистъ», по крайней мр, на сей вечеръ, достаточно реабилитированъ, а потому подошла именно въ то мгновеніе, когда порвалась нить разговора. Аникевъ почтительно уступилъ ей свое кресло и, сдлавъ нсколько шаговъ, оказался рядомъ съ княземъ Вово, который шепнулъ, ему, крпко сжавъ его руку.

– - Ну, Мишенька, удружилъ! je sms dans les nues! Ужъ какъ ты тамъ себ хочешь, а заберусь я къ теб завтра же на весь вечеръ -- и пой! Знаешь, что мн сейчасъ одна дама сказала? Отъ такого пнія, говоритъ, и святая можетъ стать великой гршницей... Угадай кто?

– - Это все равно,-- улыбаясь, отвтилъ Аникевъ:-- вотъ если бъ она сказала, что великая гршница можетъ стать святою -- тогда стоило бы еще потрудиться...

– - Князь, представь меня, пожалуйста!-- любезно произнесъ, проходя, молодой человкъ, въ начал вечера уврявшій Вово, что Аникевъ -- un homme qu'ou ne connait pas.

Хорошенькій князь повелъ на него своими великолпными черными глазами, закусилъ губу и оффиціальнымъ тономъ произнесъ:

– - Графъ Ильинскій, о добродтеляхъ котораго ты, конечно, много наслышанъ.

Важный молодой человкъ чуть-чуть сморщилъ брови, но тутъ же сталъ еще важне.

– - Къ несчастію, я о добродтеляхъ вспоминаю только Великимъ постомъ, да и то къ вечеру, весь день провозившись съ благотворительницами,-- сказалъ онъ, пожимая руку Аникева.-- Я, увы, всмъ въ мір добродтелямъ предпочитаю вотъ хоть бы такое удовольствіе, какимъ вы насъ, сегодня подарили, monsieur Аникевъ. И особенно великолпенъ этотъ призывъ къ наслажденью... все иное -- обманъ! oui, c'est `ea! но и смлы же вы... пропть такую вещь въ этой гостиной и, вдобавокъ, постомъ! Если бы вы видли, какъ вытянулись нкоторыя лица... on а voulu crier au scandale, да Наталья Порфирьевна стала всмъ объяснять, что для артистовъ (онъ подчеркнулъ это слово) -- законъ не писанъ. Да, жестоко вы съ ней поступили...

Все это графъ Ильинскій проговорилъ съ видомъ полнйшаго добродушія и даже наивности.

«Экая дрянь!» подумалъ про него князь Вово.

Аникевъ ничего о немъ не подумалъ; но только теперь сталъ вспоминать и соображать, что, вдь, дйствительно, онъ плъ нчто совсмъ не подходящее къ мсту и времени и что, конечно, поставилъ въ неловкое положеніе любезную и добрую хозяйку. Вдь, онъ зналъ, отправляясь сюда, что долженъ будетъ пть и даже ршилъ спть два романса, выборъ которыхъ Наталья Порфирьевна непремнно бы одобрила.

Отказать ей онъ не могъ и готовился къ исполненію непріятной для него обязанности. И все шло очень хорошо. Онъ споетъ два романса и потомъ постарается какъ-нибудь незамтно, или подъ благовиднымъ предлогомъ, ухать пораньше.

Но почемъ же онъ зналъ, что увидитъ здсь Алину -- и увидитъ «такою»! Прежняго въ немъ нтъ, но оно вспомнилось... Онъ ужъ не могъ пть приготовленныхъ романсовъ, онъ долженъ былъ пть то, что вдругъ наполнило всю его душу и не вылей онъ всего этого въ звуки -- онъ бы задохся...

Вотъ и подвелъ Наталью Порфирьевну, да и самъ сдлалъ большую неловкость... Хорошо еще, если сочтутъ за. дерзость, за нахальство, за вызовъ, а то, вдь, просто: intrus mal 'elev'e -- и больше ничего...

Ему стало неловко и противно. Графъ Ильинскій достигъ своей цли.

«Поскоре бы отсюда! И зачмъ только попалъ я сюда!» устало думалъ онъ, почти безсознательно отвчая на вопросы своего новаго знакомца.

Но Вово вдругъ повлекъ его куда-то.

– - Съ тобой непремнно желаетъ познакомиться княжна Хренелева, Ninette... Она премиленькая и преумненькая... совсмъ ребенокъ... Говорятъ, этотъ Ильинскій иметъ у нея успхъ и жениться собирается. Жаль будетъ, она стоитъ чего-нибудь получше...-- быстрымъ шопотомъ объяснилъ онъ, подводя Аникева къ маленькой, бленькой двушк, бывшей на этотъ разъ безъ своей громадной подруги и сидвшей въ уютномъ уголк.

– - Вотъ вамъ и онъ, получайте съ рукъ на руки!-- весело и дружески глядя на нее, проговорилъ Вово и упорхнулъ.

Она поистин была очень мила, эта живая саксонская куколка, со своимъ почти еще дтскимъ личикомъ и большими синими глазами, горвшими радостью жизни, изумленіемъ и любопытствомъ. Ей недавно исполнилось восемнадцать лтъ, и ее только что стали вывозить эту зиму. Она очень смущалась и хотла казаться совсмъ развязной.

Ея крохотная рука черезчуръ крпко сжала руку Аникева.