– Как прошла беседа?
– спросил сэр Лионель.

– Содержательно!
– откликнулся кузнец.
– Кто бы мог подумать, что этот замухрышка может знать такую важную для нас тайну.

– О какой тайне идёт речь?
– поинтересовался Бальбад, ведя под уздцы лошадей.

– Тайна, известная тебе, мой юный друг, перестаёт быть тайной!
– хитро прищурился Милав.

Бальбад ничуть не обиделся.

– Не хотите говорить - не надо. Только одного вы меня здесь всё равно не бросите. Ведь так?

– Так!
– За кузнеца ответил Кальконис.

Понимая нетерпение друзей, Милав в двух словах рассказал им о своём видении.

– Что нам это даёт?
– спросил Кальконис.

– Мы сможем проникнуть в покои Согдиана незаметно и выведать у него то, что нас интересует!
– пояснил Милав.

Сэр Лионель с сомнением покачал головой.

– Согдиан приближённый самого Нергала, - сказал он, - неужели ты надеешься испугом выведать его тайну?

– Если не испугом, то при помощи своего дара.

– А если твой дар в отношении Согдиана не сработает?

– Ну...
– замялся Милав, - я не знаю... А что предлагаете вы?

– Надо хорошенько подумать, прежде чем лезть в тайный ход.

– Пока мы будем думать, Согдиан улизнёт вместе с моим поясом!

– Значит, думать надо быстро.

– Может, сначала избавимся от него?
– Бальбад указал на Сельфира.

– Нет. Этого борова мы трогать не будем, - ответил Милав.
– Он столько выпил, что едва ли посмеет рассказать кому-нибудь о том, что здесь произошло.

– А кони?

– Коней придётся оставить.

– Жаль...
– вздохнул Бальбад, - кони-то хорошие.

– Собирайте вещи, - приказал Милав.
– Уходим...

Пока добрались до секретного камня, успели о многом переговорить. Тёмная безлунная ночь и глухая заброшенность Скальных Врат способствовали секретной беседе. Остановились на том, что по возможности нейтрализуют стража у личных покоев Согдиана, после чего будут дожидаться удобного случая, чтобы проследить за приспешником Нергала. (Почему-то Милав был уверен: Источник Радости находится вне стен крепости хилгаков.)

Секретный камень нашли быстро. Удивившись, что никого поблизости не встретили, троица замерла рядом с массивным каменным быком - утолщением в основании кладки. Милав не без труда отсчитал пять камней (в кромешной темноте сделать это было непросто), потом долго на ощупь искал конус-ключ. Нашёл. Осторожно вдавил его внутрь. Приготовился к чему угодно, но ничего не произошло.

– Вы нашли нужный камень?
– шёпотом спросил Кальконис.

– Нашёл...
– ответил кузнец, ещё раз нажимая на конус-ключ.

Опять - ничего.

"Как же так!
– удивился Милав.
– Я запомнил наставления незнакомца слово в слово..."

Росомон собирался сообщить товарищам о своей неудаче, когда в нескольких шагах от себя увидел факельное шествие.

– Ложись!
– скомандовал кузнец, роняя на землю стоящего рядом Калькониса, а потом - за ноги - оторопевшего Бальбада.

Странная процессия из десятка полуобнажённых хилгаков прошла рядом с ними, едва не простучав массивной обувью по пригнутым к земле головам. Милав с интересом прислушался к монотонному речитативу:

Лень, безделье, страха мрак

одолей - ведь ты хилгак!

Позабудь про счастье, брак,

помни воин - ты хилгак!

Пусть болтает вздор дурак,

ты всех выше - ты хилгак!

Чем ещё отличаются бравые хилгаки от росомонов и других воинствующих племён, Милав дослушать не смог. Полуобнажённые воины, помахивая в такт песне коптящими факелами, скрылись за изгибом стены.

– Какими странными делами они здесь занимаются!
– воскликнул сэр Лионель.

Милав не ответил. Он уже целую минуту безостановочно давил на конус-ключ и - о чудо!
– стена сдвинулась с места. Кузнец по-прежнему ничего вокруг не видел, однако по новым запахам и мелкому дрожанию гранита под рукой догадался: вход в таинственное каменное чрево открывается. Не имея ни малейшего понятия, как долго дверь будет открыта и каким образом её потом закрыть, Милав торопливо увлёк Калькониса за собой. Бальбад, боясь остаться в полном одиночестве, заскулил по-щенячьи, хватаясь в темноте за что попало. Этим "что попало" оказалась спина сэра Лионеля, на которую молодой моряк едва не забрался. Кальконис, с пониманием относившийся к глубинным страхам людей, всё же счёл поведение кока слегка нахальным. Едва оказавшись в сыром воздухе тоннеля, он решительно скинул со спины удобно расположившегося там матроса. Бальбад свалился не то чтобы с шумом, а так - с тихим шелестом рассыпающейся от старости мумии. Возможно, всё бы на этом и закончилось, если бы не руки-крюки нагловатого матроса. Падая с насиженного места - спины сэра Лионеля - кок от страха так размахивал ими, что умудрился залезть пальцами в паз закрывающейся двери. Понимая, что через минуту он может лишиться драгоценной длани, Бальбад зашипел, засвистел, замычал, зарычал, извиваясь всем телом. Если бы не мгновенная реакция росомона, прыгнувшего сверху на плачущего матроса, жить бы коку безруким калекой до конца дней своих.

Дверь вошла в паз, и никаким ощупыванием невозможно было найти место стыка. Милав поднялся на ноги, принюхался.

– Что вам подсказывает ваше обоняние?
– тихо спросил Кальконис.

– В конце каменного коридора кто-то за обе щёки уплетает жареное мясо... По моему, это вепрь!

– Вы ошибаетесь, уважаемый Милав, - возразил сэр Лионель, - готов спорить, это равнинная лань.

– Равнинная лань пахнет иначе, - не согласился Милав.
– Это вепрь. Уверен - ещё утром он бегал по лесным владениям Химеры.