Шрифт:
– П-понятны...
– Гордись своей работой, сынок! За всё время, что я нахожусь здесь на службе, ни один человек не смог пройти к крепости!.."
...Милав оттолкнул Ассадэха от себя.
– Иди, показывай дорогу!
– приказал кузнец, ни взглядом, ни голосом не выдав того, свидетелем чему он стал мгновение назад.
Дюнный страж затравленно посмотрел на росомона. Спотыкаясь, побрёл в сторону всхолмлённого берега. Остановившись у вкопанных глубоко в песок опорных шестов сети-пращи, он указал на ровные ряды едва заметных холмиков.
– Вам туда...
Милав посмотрел на Ассадэха, улыбнулся.
– Ошибаешься. Это тебе туда!
– Что?
– Я говорю, это тебе в ту сторону. Ну, беги!
– Я не...
– Ты боишься, что я могу убить тебя в спину?
– Да...
– выдохнул дюнный страж. Теперь он не казался таким спокойным, как минуту назад. Мертвенная бледность нахлынула на лицо, смыв и пот, и недавнюю самоуверенность.
– А ты не бойся, - подбодрил его Милав.
– Я тебя отпускаю!
Он слегка толкнул Ассадэха в спину.
– Иди.
Дюнный страж не двинулся с места. Милав посмотрел ему прямо в глаза:
– Что, никогда не доводилось бегать по стригущему прибою?
Ассадэх выпучил глаза. Его лицо исказилось, губы дрогнули. Он хотел возразить, но кузнец не стал его слушать. Милав толкнул дюнного стража вперёд с такой силой, что последний в мгновение ока оказался среди таящих смертельную опасность холмиков. Дважды Ассадэх едва не лишился ноги, вовремя успев увернуться от раскрывшихся створок. Потом ему посчастливилось замереть на одной ноге между задрожавшими под песком раковинами-убийцами.
– А ты забавно выглядишь, стоя на одной ноге!
– крикнул ему кузнец и поспешил к Кальконису, который вместе с Бальбадом выбрался из укрытия и теперь стоял рядом с пришедшим в себя Эноком.
Помощник Ассадэха, ставший свидетелем разговора, выглядел не намного храбрее своего начальника. Едва Милав приблизился к нему, как он затараторил:
– Всё что угодно, только не на стригущий прибой!
– Как скажешь, мил человек, - добродушно ответил росомон.
– Условия те же - ты нам показываешь дорогу через лес, а мы тебя в благодарность за это не отправляем на прогулку среди ослеплённых тобой несчастных раковин. Идёт?
– Я согласен... Я на всё согласен!
– Вот и славно.
Милав отошёл в сторону вместе с Кальконисом, делавшем ему какие-то знаки.
– Что вы хотели сказать, сэр Лионель?
– тихо спросил росомон.
– Неужели вы собираетесь довериться этому хладнокровному убийце!
– Боюсь, у нас нет выбора, - развёл руками кузнец.
– Вдоль берега мы не пройдём. По воде тоже - любая волна выбросит нас прямо на стригущий прибой. Остаётся только лес.
– А как же лианы-душительницы и прочая жуткая флора?
– Повозка утром прибыла из крепости. Не прилетела же она по воздуху!
– Выходит, в лесу есть безопасный путь?
– с надеждой спросил Кальконис.
– Должен быть!
– уверенно заявил Милав.
– И этот парень - Энок - нам его покажет.
– А Бальбад? Вы всё ещё подозреваете его?
– С чего вы взяли, сэр Лионель!
– Но как же... А ваши слова несколько минут назад?
– Это была всего лишь шутка!
– Шутка?
– Ну, да! Эй, Бальбад, дружище! Пока мы будем трястись через весь лес по жуткой дороге, не расскажешь нам, какого чёрта ты здесь делаешь!
...Говорить Бальбаду пришлось долго. Осознав, что росомон ни за что не изменит своего решения, молодой матрос решил действовать на свой страх и риск. Пока Милав и Кальконис спали, кок с "Морского удальца" пробрался к капитану Саффису и попросил аххона уделить бедному матросу немного времени. Капитан согласился. Бальбад рассказал Саффису всё от начала до конца: что их утонувший корабль никакого отношения к Ушастому Чугу не имеет, что они не с известного торгового парусника, а с почти пиратского корабля капитана Нимврода, что едва не погибли на острове собирательницы душ, что это он - Бальбад - уговорил гордого росомона солгать спасшим их морякам. Саффис слушал внимательно, поэтому Бальбад в конце своей исповеди попросил аххона о снисходительности к своим проделкам. Капитан благосклонно согласился его простить. Тогда молодой матрос набрался решимости и попросил Саффиса помочь ему остаться с росомоном и его товарищем Кальконисом. Вместе с аххоном они разработали план, по которому Бальбада та же лодка отвезла на берег до пробуждения Милава и сэра Лионеля.
– А вот это дудки!
– принялся спорить кузнец.
– Когда я проснулся, ты так сладко спал на своей постели, что я не отважился тебя будить!
– Когда вы проснулись, - невозмутимо пояснил молодой матрос, - я уже находился на берегу и ждал вашего прибытия.
– Но постель?
– не сдавался Милав.
– На ней спал юнга.
– Уважаемый Милав, - подал голос молчавший всё время Кальконис, - думаю, Бальбад прав. Ни вы, ни я не видели его в то утро. А в постели мог лежать кто угодно.