– Хотел бы...

– Ну, что ж, как только закончится вся эта история, Нергал обязательно осчастливит тебя почётным званием, - кузнец хохотнул.
– За особые заслуги перед лицом опасности в виде трёх спасшихся во время кораблекрушения!

Энок обиженно засопел.

Вдали показалась низкая башня, сложенная из грубых неотёсанных камней.

– Это и есть Скальные Врата?
– спросил кузнец.

– Да...
– неохотно ответил Энок.

– Тогда тебя пора освобождать. Ну-ка, Бальбад, помоги мне!

Они развязали Энока, посадили спереди на повозку. Милав сел с правой стороны, уткнув в бок дюнному стражу кулак, величиной с лошадиную голову. Сэр Лионель примостился слева, со скучающим видом выковыривая шпагой грязь из-под ногтей и, время от времени, умышленно помахивая остриём перед самым носом Энока. Бальбад пристроился сзади, со свистом помахивая пращёй.

– Стражники не заметят нас раньше времени?
– обратился Кальконис к Милаву.

– Не думаю, - отозвался кузнец, - сейчас сумерки. Едва ли они смогут по фигурам опознать в нас чужаков.

– Хотелось бы верить...
– вздохнул Кальконис.

Они медленно подъехали к приоткрытым воротам, остановились. Энок, понукаемый красноречивыми жестами росомона, крикнул:

– Лантух! Сельфир! Вы что уснули?

Послышались неторопливые шаги. В приоткрытой двери показался малый в мятой кирасе на голое тело и с опухшим от долгого сна лицом.

– Чего шумишь, Энок, Сельфир отправился в порт по своим - хи-хи - делам! А ты чего вернулся? Да ещё не один!

– "Чего", "чего", - недовольным голосом ответил дюнный страж, - ты подойди поближе, да посмотри, чего я тебе привёз...

– Ну-ка!
– Лицо Лантуха сразу потеряло сонное выражение.

Едва горе-вояка поравнялся с Милавом, росомон не больно стукнул его по голове, сказав при этом:

– Лучше бы ты свои доспехи на макушке носил - проку было больше!

Лантух мешком плюхнулся у тележного колеса и даже ножкой взбрыкнул для большего эффекта.

– Вы его не того?..
– со страдальческим выражением осведомился Кальконис.
– Он же не хилгак...

– Не волнуйтесь, сэр Лионель, я его любя. Можно даже сказать - по братски!

– Нельзя стражника здесь оставлять!
– С повозки спрыгнул Бальбад.
– Его нужно спрятать.

Милав стащил упирающегося Энока на землю.

Прежде, чем заговорить, встряхнул его хорошенько:

– Куда можно схоронить эту гору костей, но только надёжно? Иначе придётся его прикончить!

– Есть заброшенный колодец, - забормотал дюнный страж, - если закрыть оба люка, а сверху набросать соломы, то и за три дня не найдут!

– Точно?

– Жизнью клянусь!..

– Ну, смотри, счастливчик, - ухмыльнулся Милав, - ежели ты какую пакость удумал, то тебе придётся об этом пожалеть!

– П-почему?..

– Я тебя вместе с Лантухом в колодце запру! Пока вас будут искать, мы, может быть, уже в земле полионов окажемся. Так-то!

Энок изобразил на лице такой ужас, что Милаву стало его жаль.

– Чего дрожишь?

– Т-там... в к-колодце...
– заикаясь, прошептал дюнный страж, - к-крысы... Ог-громные!..

– Ну, и что?
– удивился Милав.
– Ты же будущий хилгак, а хилгаки ничего не боятся! Так что давай, братец, показывай своё убежище.

– А может, вы меня в какое другое место посадите?
– взмолился Энок.
– Я на всё согласен!

– Некогда нам с тобой возиться!
– повысил голос кузнец.
– Не хочешь в колодец, тогда мы тебя со скалы сбросим.

Обратившись к Кальконису, Милав спросил:

– Когда мы последний раз сбрасывали хилгака в пропасть?

Сэр Лионель, не моргнув глазом, ответил:

– Сегодня утром и лишили жизни горемычного. А он так просил, так умолял пощадить его...

Энок вытянул шею на манер цыплёнка и торопливо засеменил в темноту.

– Колодец здесь, - тонким голосом пропищал он.
– Идите за мной... А крысы это даже хорошо! Будет, чем питаться в ближайшие дни...

Милав подхватил толстячка под руки и побрёл следом.

Убежище Энока оказалось просторным и надёжным - короткий наклонный ход, закончившийся вертикальным пятисаженным каменным мешком. По верёвке спустив на дно дюнного стража, Милав при помощи Калькониса и Бальбада отправил туда и толстяка, начавшего подавать признаки жизни. Прислушавшись к жалобным стенаниям Энока, кузнец бросил вниз факел.

– Напомни, когда вас смогут обнаружить?
– спросил росомон у поднятой кверху физиономии.