— О том, что не воспринимали «всего лишь женщин» всерьез, — сказал Эрен. — О том, что всегда считали, что они всего лишь женщины… Это и правда, — он усмехнулся, — Они и правда женщины. Но, возможно, в их простоте и заключается их сила. Микаса любит меня, — уверенно сказал он. — Я ее семья. Микаса придет за мной — и, быть может, за кем-то из вас тоже.

Он повернулся к Кристе, которая успокоилась и смотрела прямо впереди себя. Она видела Имир лишь мельком — и теперь внезапно вспомнила о ее словах. Имир не навредит Кристе. Имир всегда на ее стороне. Имир здесь, а значит, и для нее, для Кристы, не все потеряно.

— Это хороший монолог, — сказал Зик. — Но мы продолжим. Здравствуй, Эрен… Меня зовут Зик. А теперь твоя очередь поздороваться…

— Катись к черту, — вполне ожидаемо ответил ему Эрен, прежде чем получил очередной удар.

***

Микаса в гражданской одежде выглядела непривычно, но интересно — Ирвин хотел пошутить, но не стал, слишком уж серьезным было ее красивое личико. Он и раньше видел простые платья, юбки и жакеты — но теперь Микаса надела мужской костюм, дополнив его алым шарфом — и это почему-то особенно шло к ней и ее азиатским чертам. Красивая и серьезная — такую Микасу он привык видеть возле себя, и такую Микасу ему хотелось показать сейчас Райвелю.

Дескать, смотри, что ты воспитал. И прими это.

— Ты должна будешь пообещать, — напомнил он ей. — Что не начнет творить глупости. Я тебе доверяю, Аккерман, но пропажа Эрена и Кристы под большим секретом, ты понимаешь? Если Найл и его подчиненные узнают, то вопрос о нашей операции будет стоять особенно остро. Возможно, они захотят сохранить хотя вас с Райвелем и запретят вам покидать стену.

— Я знаю, — Микаса кивнула. — Я все прекрасно понимаю. И потому буду соблюдать все необходимые меры предосторожности, обещаю. Можете не беспокоиться, главнокомандующий Ирвин.

— Но я, конечно, не оставлю тебя один на один с этой бедой, — сказал Ирвин. — Господин Дот Пиксис довольно часто оказывал разведывательному корпусу поддержку в наших решениях. Он умный и неравнодушный человек. Я расскажу ему ровно столько, сколько поможет нам получить его поддержку, потому как без нее мы не сможем выйти за стену. Скорее всего, он захочет увидеться и с тобой, и с Райвелем после. Понимаешь?

— Я не против, — Микаса улыбнулась. — Делайте все так, как считаете нужным. Я вам доверяю. Я сейчас хочу доверять всем, кого считаю товарищами. Мне это морально необходимо. Иначе — без поддержки — у меня не хватит сил и терпения на то, что я задумала.

Она распрямила худые плечи и подняла голову. Микаса больше не казалась Ирвину ребенком и просто сестрой Эрена. Он вдруг вспомнил ее решимость, когда она попыталась покинуть разведывательный корпус, ее отчаянье, когда ей пришлось вернуться. И еще — так не вовремя — в памяти проснулось любящее лицо Райвеля, когда изредка он позволял себе бросить взгляд на Микасу.

— Вы готовы? — Райвель встретил их на главной гарнизонной площади. — Ирвин?

— Полностью, — сказал он, помогая Микасе выйти из экипажа. — Аккерман, помни о том, о чем мы с тобой говорили вчера. Поступай как знаешь, но думай о последствиях. Райвель!

— Да… — отозвался тот. Он выглядел уставшим и одиноким — но кулаки его были сжаты по-прежнему.

— Я поручаю тебе охрану Микасы Аккерман, — выдавил из себя Ирвин. — Раз нападение было именно на бывших кадетов, Микаса — единственная, куда может теперь быть направлен удар. Ты должен защищать ее, помогать ей и направлять ее.

— Ты понимаешь, что даже если бы ты решил иначе, я бы все равно следовал за ней? — спросил Райвель, когда Микаса отошла к зданию гвардии.

— Понимаю, — кивнул Ирвин. — Береги Микасу. Я организую для вас вылазку.

========== XIII ==========

— Энни, — сказала Микаса. — Здравствуй, Энни.

Она сидела напротив кристалла, глядя в мутные глаза той, которую когда-то презирала больше всего на свете. Не так, как презирают врага. Не так, как презирают соперника. Не так, как презирают того, кто считал себя монстром.

— Скорее, это было из зависти, — пожала она плечами. — Я завидовала тебе, Энни.

Она могла признать теперь в чем угодно — и не боялась этого. Энни слышит ее и должна услышать все, что она, Микаса, скажет ей. Хотя бы потому, что это нужно было даже и не для Энни. Это было нужно самой Микасе, Эрену, Армину и всем, кто ждал ее. Не так. Не ее. Совсем не ее.

— Они ждут нас, — сказала Микаса. — Ты должна понимать это лучше других. Они всегда ждали нас. Там, где кончается смысл этой борьбы. Где грань между жизнью и смертью тает на глазах. Там они ждут нас. Весь наш отряд. Все наши товарищи. Едино ждут. И будут ждать дальше, столько, сколько потребуется, сколько потребуем мы. Они могут ждать. Мы — нет.

Микаса встала и единственный раз в жизни пожалела, что слишком пристально смотрела всегда в сторону Эрена. Если бы она хотя бы раз в своей истории посмотрела и по сторонам — она бы увидела, как сильно дрожат плечи Энни, когда она покидает их в сторону королевской гвардии. Как не спит по ночам Бертольд. Как важно для Райнеру чувствовать хотя бы себя воином. Как сильно сгущались тучи над их головами, пока она, Микаса, позволяла себе любить Эрена и наслаждаться этой любовью. И если бы она тогда посмотрела не в себя, не в сторону Эрена, утомленного ее вниманием — она смогла бы разглядеть в Энни то, что пытается запоздало увидеть и спасти теперь.