— Ты устала? — спросил Райвель. — Ляг. Я посторожу, и…

— Нет, отдых нужен вам, — сказала Микаса. — Спите, капрал Райвель. Я тоже лягу. На рассвете нам нужно будет снова выехать…

— Ты права… — пробормотал Райвель. — Не засиживайся тут…

Он скромно посмотрел на девушку, стараясь не смутить ее — во второй раз они ночевали в одной комнате. Райвель лег в постель и накрылся одеялом с головой, стараясь забыться. Микаса осторожно легла рядом, так, чтобы видеть Энни и ее кристалл.

Когда наступило бледное утро, Райвеля разбудил громкий крик Найла. Пока они спали, титаны убили всех его солдат, упустив их с Ирвином.

Ни Микасы, ни Энни, ни ее кристалла в комнате не было.

========== XVIII ==========

Эрен и Бертольд стояли у зеркала — молодые служанки наряжали их в исправно сшитые сюртуки, изящные манишки.

— Я не носил такое, — вдруг признался Бертольд. — Но мне нравится. Красиво.

— Говоришь как деревенщина, — вырвалось у Эрена. — Это мои слова, Берт. Ты-то у нас элитный титан, и все такое.

— Успокойся, — спокойно сказал Берт. — Я элитный, да. И я умру в этой войне, потому что я элитный солдат моей армии. А деревенщина, вроде тебя, построит на моих костях мир новый. Руками убийц. Таких как Микаса или капрал.

— Не говори о Микасе плохого, — кулаки Эрена сжались. — Не смей произносить ее имя, Берт, или я за себя не отвечаю.

— Ты за себя и так не отвечаешь, Эрен, — грустно сказал он. — Как и я.

Они вышли из комнаты и пошли по коридору, ведущему в большой зал. Там горели тысячи свечей — яркий свет заливал комнату, играла изящная музыка. Красивые дамы и господа беседовали неспешно, другие танцевали в центре залы.

— Это твой первый бал, Эрен, — сказал Бертольд. — Будь горд собой — ты увидишь свое будущее, солдат нашей армии.

— Это и твой первый бал, Берт, — недовольно сказал Эрен. Он вырвался вперед и прошел сквозь толпу, расталкивая их локтями.

— Ошибаешься… — прошептал Берт, глядя в затылок Эрену. Он смотрел прямо и чувствовал себя спокойно — и хорошо одновременно. Бертольд прощался с ним — с миром вокруг, с мечтами, с собственными надеждами, с прошлым — с будущим. С Энни тоже.

— Это мой последний бал, — сказал он.

***

Криста вальсировала легко, словно училась этому всю свою жизнь — Зик вел в танце спокойно и уверенно, и с ним она просто скользила по залу, подаваясь вперед и оказываясь позади. Ее платье струилось, волнами ложась вокруг ее тонкого тела — и даже теперь, будучи в плену, Криста вдруг поняла — она выглядит настоящей королевой, почти как айдол или что-то вроде маскота.

— Ты моя прекрасная королева, — будто бы прочел ее мысли Зик. — Весь мир смотрит на тебя с восхищением.

— Я об этом не просила, — сказала она спокойно. — Не будь тут моих друзей, я не позволила бы привести себя сюда.

— И как бы ты противостояла мне, дитя? — Зик легко закружил девушку и тут же снова привлек к себе. — Ты не могла противостоять даже собственной матери, которая предала свое материнство. Ты всего лишь дитя, моя Криста, но благодаря мне ты станешь настоящей королевой — и я не говорю о крошечном мире в стенах, я говорю о мире большом и великом. Понимаешь?

— Нет, — сказала она серьезно. — Это ответ на все твои вопросы. Нет. Я не согласна. Я не стану твоей королевой. И мне не нужен твой мир. Тот, что предлагаешь ты. Он пахнет кровью.

— И все-таки… — Зик легко вел ее по залу — и Криста срывала восхищенный шепот с губ гостей. Изредка она смотрела на их лица и не могла понять, кто эти люди, что они хотят от нее. Пустые лица. Пустые фразы. Ничего чистого и светлого, ни-че-го.

— Где Имир? — вдруг спросила она у Зика, и тот даже остановился от удивления. Ее ладонь легко сжала его руку, и он почувствовал невнятный страх и ужас — на него из голубых глаз ангела смотрела настоящая железная королева. — Куда вы ее спрятали? — спросила она.

— Имир покинула это место, — сказал он, когда сумел взять себя в руки. — Но ты увидишь ее, моя королева. Очень скоро. И быть может, тогда…

— Тогда… — прошептала Криста — перед глазами сияло улыбающееся любимое лицо Имир. — Что — тогда?

— Тогда ты поймешь, где тебе настоящее место, — сказал Зик. — Смотри — Эрен и Бертольд.

Криста едва успела обернуться — из толпы на нее смотрели беспокойные зеленые глаза Эрена и потухший сонный взгляд Бертольда. Она кивнула — и Эрен сухо прижал руку к груди.