– Я действительно сожалею, что испортил вашу мессу, - проговорил я, раскаиваясь в своём глупом и опрометчивом поступке. Гораздо проще было раскрыть истинную личность и выложить всю историю как на духу, чем снова вертеться как уж на сковороде.

– Видишь, Шин, он сожалеет, - сказал принц насмешливо.
– Чего же ты ещё хочешь?

– Только взглянуть Оком Господним, - праведник стянул бархатную перчатку, заткнул её за пояс, вытянул правую руку, раскрыв передо мной ладонь и начал что-то едва слышно шептать себе под нос.

На меня глядел нарисованный глаз, который с каждым словом кровопускателя преображался. Он превращался в настоящий яркого красного цвета - цвета крови. И вот уже взмахивал длинными ресницами, моргая, уставился в оба моих глаза. Жуткое зрелище, от которого мурашки поползли по коже. Но я не мог отвести взгляда. И пялился в око, кажущееся бездонным и бурлящим, жаждущим поглотить меня целиком.

Только когда чужая ладонь сжалась в кулак, наконец пришёл в себя и поднял голову, заметив оторопь на лице праведника.

– Что случилось?
– поинтересовался, внимательно наблюдавший за происходящим, принц.

Шин повернулся к другу:

– Я должен был узреть его смерть, но увидел только цветущее дерево. Кривое, с глубокой зазубриной посередине, дерево...

В какой-то мере видение кровопускателя не было обманом, но я не собирался об этом рассказывать.

– Так или иначе, ты не увидел разверзшиеся адские глубины, значит Вас Ха не демон, как все судачат, - покачал головой принц.
– А дерево... что может значить дерево?
– в поисках ответа он почему-то посмотрел на меня.

– А вашу смерть око тоже может узреть?
– вдруг стало мне интересно.
– Или такая «честь» лишь мне выпала?

– Кровопускатели не видят смертей потомков Бога, - жёстко отозвался Шин.

– И что же вы даже не пытались?

Красный рыцарь в голос рассмеялся и повернулся к другу:

– Давай же, Шин, не попробуешь не узнаешь.

– Вижу, у тебя сегодня приподнятое настроение, - пробурчал праведник.
– Но Око Господне - не игрушка.

– Неужели откажешь близкому другу?

Это был явно запрещённый приём, потому что Шин сразу сдался, стушевавшись, и протянул раскрытую ладонь в сторону принца. Со стороны красный рыцарь выглядел как заворожённый чем-то, но сам появившийся из ладони глаз для меня не был заметен вовсе.

– Ещё более странно, - пробормотал праведник растерянно, натягивая перчатку обратно.
– Я видел тебя в этих одеждах, идущим по улицам города с этим «демоном». Если верить Оку, ты умрёшь сегодня, мой друг.

– И как же я умру?
– принц напрягся.

– Этого я не видел, потому что кровопускатели, как я и сказал, не могут узреть смерть потомков Бога.

– Значит, это всё глупости, - он развёл руками.
– Ты увидел сегодняшний день, а это уже нельзя назвать грядущим. Уходим, Вас Ха, оставим праведника наедине с его путанными видениями.

Когда мы уходили, я заметил беспокойство, смешанное с неуверенностью на лице кровопускателя. Он и сам до конца не поверил в то, что увидел. Дерево столку сбило, не иначе. Однако Око Господне не солгало, а раз так, красному рыцарю суждено встретить мудрую старуху Смерть в рваном истрепавшемся от времени балахоне именно в сегодняшний день, а я, наконец, избавившись от постоянного бдительного надзора, вздохну свободней.

Толстая зелёная коса лежала на широкой спине, наталкивая на мысль, что никто так и не заберёт её как победный трофей. Я не мог представить, насколько искусным и могучим воином надо быть, чтобы победить красного рыцаря в бою. Красного рыцаря... я до сих пор не знал его имени. Но какая в действительности разница, если мне всё равно не придётся вспоминать о нём после смерти?

Императорской семье приписывали божественное родство, но они умирали, как и все обычные люди. Может что-то с их кровью и было не так, однако Бог тут был совершенно ни при чём.

На людной улице полумужи, как и положено, расступались перед воинами, почтительно склоняя головы и боясь встретится с вооружённым человеком даже взглядом. Вышагивая с высоко поднятой головой и глядя исключительно перед собой, принц не замечал ни одного из них, и это являлось его самой большой ошибкой. Паренёк лет шестнадцати на вид с взъерошенными волосами, едва доходящими до плеч, отделился от остальных. Я заметил кухонный нож, скользнувший из-под протёртого запачканного рукава, и взгляд, горящий ненавистью и жаждой мести.