Персиваль склонился, сцеловывая влагу с ресниц и висков, шалея от тепла, тесноты и нежности, от каждой детали происходящего и от всего сразу. Ньют глубоко и размеренно дышал — нет, Персиваль, ты не будешь думать, что «как на тренировках», ты его после этого тренировать не сможешь, если так подумаешь! — постепенно ослабляя хватку за плечи, и когда вместо этой хватки он почти невесомо их огладил и снова поднял ноги, чуть ли не пришпоривая, Персиваль осторожно толкнулся внутрь — и тут же задвигался, поощряемый тихим довольным стоном.

Тянуло закрыть глаза, но не смотреть на такого — раскрасневшегося, растрёпанного, мечущегося от наслаждения под ним Ньюта с полуопущенными веками и слегка приоткрытыми алыми губами было попросту невозможно. И Персиваль смотрел, наслаждаясь не только движениями — подмахивать Ньют стал очень и очень скоро — но и зрелищем.

В какой-то момент Ньют снова сжал его плечи, впился ногтями, с силой прочертил по спине, наверняка до царапин — и выстонал требовательно:

— Быстрее, Перси. Я не стеклянный, в конце концов!..

И Персиваль, естественно, потерял последние тормоза. Если Ньюту хотелось побыстрее и пожёстче — что ж… он не смел отказать.

Ньют застонал как-то особенно громко и почти жалобно, и Персиваль остановился бы, если бы не лёгшая на затылок рука, приятнувшая в поцелуй, если бы не снова ноги на спине, если бы Ньют не сжался вокруг его члена, заставляя чуть ли не рычать в ответ…

…Кончив, он повалился сверху, в последнюю секунду кое-как выставив локоть, чтобы не придавить — чуть сместился и снова накрыл ладонь Ньюта своей, направляя, помогая ему ласкать себя и стараясь всё же поймать его темп, а не навязать свой. Не сейчас, не в этот раз. Вот позднее — сколько угодно.

Ньют выгнулся, выплёскиваясь на их руки и немного — себе на живот, медленно выдохнул и уткнулся мокрым лбом Персивалю в плечо, прерывисто дыша и забросив на него чистую руку. Персиваль бездумно притянул его ещё ближе, почти вжимая — объятия с ним после секса казались какими-то естественными, и глупостью было бы откатиться или тут же уйти в душ.

Пролежав так минут пять, Ньют небрежно клюнул его в ключицу и отстранился:

— Я сполоснусь схожу, ладно?

— Конечно, — Персиваль, не удержавшись, коротко взъерошил ему волосы. — Только недолго, мне тоже нужно.

— Естественно, — Ньют необидно фыркнул и вышел — как был. Персиваль прикрыл глаза и улыбнулся в подушку.

Помимо душа хотелось спать. Немного. В конце концов, только-только начинался вечер. Сгрести Ньюта в охапку, укутать обоих одеялом и спать. Желательно перед этим, правда, одеться — иначе до середины ночи можно было и не уснуть.

Но завтра с утра ему ехать на каток: по расписанию была тренировка у Тины и Ричарда. А если сейчас проспать пару часов, то это собьёт график. И Ньюту тоже. Нельзя.

Жаль.

Значит, придётся просить кофе. Уезжать Персиваль точно не собирался. И вообще намеревался набраться наглости и тут заночевать.

— …Синее полотенце на крючке справа от двери, — бросил Ньют, вернувшись и принимаясь копаться в шкафу. В сторону Персиваля полетели какие-то чёрные штаны и серая майка, тот поднялся с кровати и сгрёб их в охапку. — Больше ничего твоих размеров у меня нет. Хотя бы относительно твоих.

Персиваль хмыкнул что-то в знак благодарности и ушёл в ванную.

Почему-то он не сомневался, что кофе Ньют сварит безо всяких просьб.

И, выйдя после душа в коридор и почувствовав знакомый аромат, только улыбнулся.

~

— Новинка за счёт заведения, — Якоб, улыбаясь, поставил перед Куини небольшое блюдце с куском чего-то, очень похожего на чизкейк. — На рикотте и муке из отрубей.

— Спасибо, — она улыбнулась в ответ, аккуратно отломив вилкой кусочек десерта.

Якоб потрясающе готовил и варил отменный кофе, за который в своё время его заведение и полюбила вся «команда Грейвза». А когда они начали заходить к нему за кофе регулярно, он быстренько расширил ассортимент, добавив в меню множество низкокалорийных и диетических десертов и даже булочек — на рисовой муке, или вот как этот чизкейк, на муке из отрубей. И салатов — «полезной травы», как весело выражался Ньют, поглощая, впрочем, эту «траву» быстрее и больше всех. Тина, правда, высказалась пару раз, что жалеет об отсутствии диетических хот-догов, но в личном разговоре с сестрой, и хотя Куини советовала ей предложить Якобу идею, Тина всё не решалась.

Чаще всего они «зависали» именно у Якоба. Особым преимуществом, помимо крайне подходящего им меню и отличного кофе, было ещё и расположение его кофейни — всего в пятнадцати минутах от катка. Пешком.

А ещё он почти всегда стоял за стойкой сам. Что, безусловно, тоже было большим плюсом и вызывало у всех неподдельное уважение.

— Посидишь со мной? — предложила ему Куини. — Народу пока никого, все набегут после шести…

Якоб чуть растерянно кивнул, опускаясь на стул напротив. В фартуке поверх серой рубашки, с неприбранными волосами, сейчас он вызывал у Куини чудовищное умиление. Хотелось погладить его по голове и самой поставить перед ним кофе. И проследить, чтобы выпил и взбодрился.