…Уже поднявшись к себе и включив свет, Ньют подошёл к окну. И рассмеялся от радости: как он и думал, Персиваль завёл машину только сейчас — убедившись, что Ньют дошёл до квартиры. Это, конечно, было излишним, но всё равно грело.

Он быстро принял душ, рухнул в постель, поставил телефон на зарядку и завёл будильник на половину восьмого.

Сон навалился на него вторым одеялом.

~

Сокровище.

Радость рыжая.

Ньют.

Ничего более связного в голову приходить категорически не желало. А ещё Персиваль не мог прекратить улыбаться — судя по зеркалу заднего вида, совершенно идиотским образом. Давно уже такая улыбка не блуждала по его лицу.

С другой стороны, что ещё оставалось делать, когда цель, наконец, была достигнута, когда он ехал к Ньюту завтракать, когда его ждали — точно ждали, он знал это — словом, когда всё было настолько хорошо? Может, если бы он ещё и выспался, то и вовсе начал бы подпевать магнитоле. А так — хватало того, что он её вообще включил впервые за довольно долгое время.

…Ньют открыл ему дверь нараспашку, широко, весело улыбаясь — и в одних пижамных штанах. У Персиваля привычно захватило дух — но теперь можно было шагнуть в квартиру, тесня его внутрь, и крепко обнять, дурея от голой кожи под ладонями, от тепла, от запаха, от самого Ньюта. Поцеловать беспорядочно — в плечо, ключицу, шею, щёку, висок, слушая, как у него срывается дыхание…

Ньют с явным трудом отстранился, закрыл дверь и обезоруживающе улыбнулся, кивая в сторону кухни:

— Я обещал тебе завтрак.

— Прежде чем думать, как меня накормить, надел бы хоть майку, — проворчал Персиваль, вопреки интонациям усмехаясь до ушей. — Всерьёз считаешь, будто я способен думать о еде?

Ньют хихикнул и просто пошёл к кухонной двери:

— Жарко, Перси. Попробуй смотреть в сторону.

— Ты предлагаешь мне одно невозможное действие вслед за другим, — с притворной строгостью покачал головой Персиваль, проходя вслед за Ньютом и садясь за стол. — Как на тебя не смотреть?

Ньют пожал плечами, ставя перед ним тарелку с тостами:

— На катке ты как-то умудряешься смотреть не только на меня. Умудрялся всё это время.

Персиваль подавил вздох, намазывая тост маслом:

— Сейчас мы не на катке. К тому же там ты никогда не расхаживал полуголым, спасибо большое.

Ньют с очередным смешком сел напротив и принялся поедать из креманки какой-то йогурт с грейпфрутами.

Некоторое время сидели молча: Персиваль задумчиво жевал тосты, запивая кофе — его Ньют варил отменно — и любовался. Спокойными движениями, невероятными глазами, россыпью веснушек, тем, как солнце играло в растрёпанных рыжих волосах…

Допив кофе, Ньют поднялся со стула и подошёл почти вплотную. Персиваль рефлекторно повернулся к нему — и Ньют тут же влез между его коленей, раздвигая их в стороны. Запустил руку в волосы на затылке, сжал — не больно, но ощутимо и сильно — потянул назад, склонился и поцеловал. Напористо, властно, даже жёстко — словом, так, как Персиваль от него почти что не ожидал.

Он потянулся было вверх, попытался привстать, но на плечо тут же легла рука — мягкой тяжестью, этаким безмолвным «я сказал, сиди, Персиваль». И он поддался, расслабился, начал просто отвечать — как позволяли — лишь оглаживая ладонями тёплую спину. Против этого Ньют ничего не имел.

Он действительно творил почти невероятное — Персиваль, всегда предпочитавший ведущую роль, хотел ему поддаться. Хотел этой его властности, наслаждался ею — уже сейчас, с первого раза, и безо всяких обсуждений и разговоров.

— Тебе нравится, — выдохнул Ньют ему в губы. — Перси, ч-чёрт, как же ты…

Персиваль коротко простонал что-то невнятно-согласное — и в этот же момент в кармане завибрировал мобильный.

Ньют выпрямился с полным разочарования вздохом. Персиваль подумал, что к чёрту всё, у него перед самыми губами — живот Ньюта, и с этим можно сделать множество разных замечательных вещей, а мир вполне способен встать на паузу — но тут же телефон ожил снова.

Пришлось лезть в карман.

Два смс-сообщения подряд от Серафины гласили следующее: «Если вы оба забыли или перепутали время, то напоминаю, что сегодня мы договаривались на восемь» и «А если проспали, то надеюсь, что я сумела вас разбудить».

Пару секунд Персиваль тупо пялился в экран, отказываясь верить прочитанному. Потом смутно вспомнил — да, действительно: вчера оговорили, что встречаются в восемь утра, а потом… потом случилось то, что случилось, и эти самые восемь утра возникли в голове Персиваля совсем в ином качестве. А с Ньюта и вовсе невелик спрос: он спал на ходу.

Но Серафина… Нет, хорошо: их обоих сейчас не было на катке, и сделать вывод, что с часами — или памятью — внезапные нелады у обоих, было легче лёгкого. Но всё остальное…

А, что там «всё остальное» — Персиваль легко мог назвать несколько самых распространённых причин, по которым два человека, которые теоретически должны были находиться в разных частях города, вдруг одновременно забывали про время. Да и он себя вёл… не сказать, чтобы по его поведению невозможно было о многом догадаться. А Серафина всегда была умной женщиной.