Гэндальф стоял между гномами и эльфами, как бы показывая свою нейтральность и готовность всех мирить. Рядом высовывалась любопытная мордочка Бильбо. Балин справа от Торина, Жанна — слева, рядом с королем, но на шаг позади. Рука ее была на эфесе меча. Хоть и эльфы вокруг, но мало ли что…

Король гномов вновь смотрел на всех сверху вниз, даром что эльфы много выше его.

Эльфы разглядывали гномов, а гномы — эльфов. И не сказать, что с большим восторгом.

— У тебя манеры твоего деда. Я знал его, — говорит Элронд Торину очень доброжелательно и спокойно.

Жанна была удивлена… Он знал деда Торина?! Это сколько он прожил на земле? Сколько воевал, скольких друзей оставил на поле битвы! И не потерял интереса к миру и к жизни.

Тем временем Гэндальф представил друг другу гномов и эльфов, оба народа кивнули головами в знак приветствия. Поведал о схватке в лесу. Потом маг и Торин обнажили найденные клинки.

— Эти мечи ковали не тролли, - промолвил владыка Ривенделла.

Элронд говорил о простых вещах, но его голос, казалось, проникал в самое сердце.

Эльф осторожно разглядывал лезвие, прикасаясь пальцами, как к живому существу. Рассказывал о долгой истории меча Торина, его изготовлении, о его имени и о своих предках. Вернул Оркрист гному, и тот, в первый раз за все время путешествия, с волнением принял его, склонив голову в знак уважения:

— Я буду носить его с честью.

«А ведь сначала чуть не выбросил, — усмехнулась Жанна, вспомнив рассказ Гэндальфа об обретении чудесного меча Торином, — да и потом относился, как к полезному орудию. А сейчас зауважал. Только так оружие будет служить верой и правдой».

Меч, доставшийся магу, оказался не менее славным и носил имя Гламдринг.

Эльфы исчезли неслышно, оставив владыку после легкого жеста. Гэндальф осторожно спросил Торина о карте, видимо, не без причин опасаясь отказа. Тот открыто взглянул на Элронда и молча протянул ему сложенную бумагу — без колебаний, как другу. Несмотря на то, что Балин хотел удержать его. Очевидно, они много раз обсуждали, как вести себя с Элрондом, и о чем стоит говорить, а о чем — умолчать. И, похоже, Король-Под-Горой повел себя не по-задуманному.

«Волшебник снова оказался прав, — размышляла Жанна. — Владыка Ривенделла действительно очень понравился королю гномов. Вряд ли тот решился бы передать семейную реликвию кому-нибудь другому. Наверное, они и вправду могли бы стать друзьями — если бы дружба эльфа и гнома была возможна».

Она слушала про лунные руны, про день Дьюрина, до которого нужно поспеть к Эребору, про закрытую дверь, которую невозможно увидеть, и недоумевала:

«Зачем меня вообще позвали сюда? Из гномов здесь лишь Торин и Балин, даже Двалина нет. Как лишний меч?»

Стемнело. В воздухе потянуло прохладой и тяжелым сладковатым ароматом ночных цветов. В лунном свете Полуэльф и гномы вместе рассматривали карту, разбирая еле видные письмена. Водопад над их головами искрился мириадами капель, создавая призрачную стену.

Элронд свернул карту, отдал Торину, и тот сразу бережно спрятал ее. Затем владыка Ривенделла обратился к вздрогнувшей Жанне:

— Вижу, ты решила сопровождать Торина в его походе.

Полуэльф, как его прозывал маг, приблизился плавно, незаметным для глаз движением. Раскосые внимательные глаза улыбались по-доброму, без насмешки; темные, гладкие волосы, спускаялись на плечи ровной волной, серебрились в лунном свете. Прямая осанка и ловкие движения мастера клинка говорили: владыка Ривенделла не только ложку в руках держал, но много и тяжело сражался за свою многовековую жизнь. Он был много выше Жанны, но не подавлял ни ростом, ни великолепием. Она сама потянулась к нему и тут же одернула себя, решив, что это не вопрос, и ей отвечать не нужно.

— Я слышал о тебе от Гэндальфа. Теперь вижу, что он не ошибся. Столь чистую и сильную душу редко встретишь среди людей. Королю-под-Горой везет на преданных друзей. Я постараюсь помочь хоть немного. И желаю, чтобы у вас с Торином все получилось.

«Что — все? Кто — друг? Какой я ему друг?! — удивилась и рассердилась Жанна, скрывая чувства за поклоном. — Ничего эти эльфы не понимают. Я не ровня королю. Мое дело — служить и оберегать в походе. Быть его клинком, как Оркрист. Отдать за него жизнь, если потребуется. И ничего больше!»

Элронд насмешливо улыбнулся — искорки сверкнули во тьме непроглядных глаз — будто враз прочитал все ее мысли, и они его порядком позабавили.

Поднял руку и длинными, изящными пальцами, совсем не казавшимися слабыми, коснулся виска Жанны. Боль, мучившая ее, тупой иглой сверлившая голову, исчезла. Эльф резко отдернул руку, будто обжегшись. Жанна широко раскрыла глаза, а Торин, кинувшийся было к ней, замер.

— Ты пережила многое, и видишь многое, что другим не дано, — медленно, с расстановкой сказал Элронд. Он был печален и больше не улыбался. — Верь в себя и защити тех, кто стал тебе дорог. Помни — нет судьбы, кроме той, что мы выбираем.