— Балин, к услугам вас и ваших родственников, — выступив вперед, важно представился пожилой гном.

Он изящно поклонился, почти коснувшись белоснежной бородой пола и далеко отставив руку в сторону. Запястье его охватывала цепь, что совершенно не смущало сына Фундина.

— К чему мне ваши услуги? — гоблин злобно ощерился, продолжая смотреть только на короля гномов. — Разве что для этого сгодятся!

Оскалившись, он указал на свою корону:

— Как раз пару зубьев можно добавить!

«Значит, она в самом деле сделана из костей. Костей поверженных врагов, возможно, обглоданных этими тварями, — Жанну передернуло. — Смерть в зубах у чудовищ будет хуже смерти в пламени!»

Рядом с костром ожидал своей участи еще один пленник. Судя по страшной худобе — запавшим щекам и торчащим ребрам — он уже очень давно находился здесь. Он висел, подвязанный за локти, плечи его были сильно вывернуты вперед, а ступни не дотягивались до пола. Жанна с ужасом взглянула на его ноги — все распухшие, в струпьях, они, похоже, были перебиты, лишая человека всякой возможности бежать. Волосы, когда-то бывшие золотистыми, закрывали его лицо. С другой стороны костра Жанна разглядела другое орудие пытки — колесо с кожаными ремнями для рук и ног. Оно приглашающе пустовало.

Верховный гоблин, наклонившись, повел головой, медленно втягивая носом воздух, словно смакуя наполнявший его запах боли и страданий; от него от самого исходил тяжелый дух смерти.

«Зол и жесток, да еще и умён, судя по глазам, — поняла девушка. — Стало быть, опасен втройне».

Верховный гоблин словно выжидал чего-то, не отрывая пристального взгляда от короля гномов. И лишь когда Торин быстро посмотрел на Жанну и тут же отвел взгляд, он радостно встрепенулся и уселся на свой трон, подперев подбородок костлявыми узловатыми пальцами.

— Вот с нее и начнем! — он ткнул концом скипетра в сторону девушки.

Ее подхватили и бросили перед троном, а гоблин злорадно уставился на гнома.

— Она предупредила старикашку, что троих наших порешил, — громко зашептал один из вояк, что притащили пленников.

— Виновна безусловно! — нараспев объявил Верховный гоблин, оскалив сточенные треугольником зубы. — Своею властью мы приговариваем ее к пыткам и смерти. А этот — пусть смо-отрит!

И он ткнул концом палки в рванувшегося к Жанне Торина:

— Не смей ее трогать! — прорычал Король-Под-Горой, отбиваясь от навалившихся гоблинов.

За спиной его завязалась драка, гномы пытались раскидать наседающих врагов, но без оружия и в цепях они мало что могли сделать. Гоблины тоже пока ограничились кулаками, подчиняясь молчаливой команде вожака.

— А то что?! Думаешь, я не узнал тебя? Думаешь, ты что-то можешь сделать, Король-Под-Горой? — Верховный Гоблин затрясся от хохота, сразу став похожим на своих подданных. — Ах, прости — под какой горой? Горы-то никакой у тебя и нет!

Торин только зубами скрипнул, продолжая вырываться. Жанна тоже дернулась — она не желала стоять на коленях перед гнусной тварью, пусть даже сидящей на троне. Но охранники с двух сторон крепко держали ее за плечи, не позволяя подняться.

— Зато у тебя есть нечто иное… — произнес Верховный гоблин, наклонившись к девушке.

Его голос звучал теперь вкрадчиво, почти нежно, и этим до смерти напугал Жанну. Верховный Гоблин по-прежнему не смотрел на Торина, но обращался только к нему.

— Странно-странно. Ты ищешь сокровища в неизведанной дали и не видишь того, что рядом, совсем близко, только протяни ру-уку. Но ты не можешь, — теперь чудище облизывалось и чуть ли не мурлыкало, как сытый кот. — Пылкая, страстная… Ты даже не представляешь, сколько всего можно сделать с такой красотой!

Судя по тому, как яростно дернулся Торин, едва не сбросив с себя гоблинов, он представлял.

— Вот только скоро, очень скоро она будет просить об одном… Они все об этом просят!

Лицо гоблина скривилось, как у злого мальчишки, недовольного, что все игрушки так быстро ломаются.

Он дернул плечом, и на Торина с двух сторон обрушились тяжелые цепи, пригнув того к земле. Девушка чувствовала его боль, и она была не от ударов…

Верховный Гоблин склонился к Жанне, ухватив за подбородок сухой жесткой ладонью, заглянул в глаза. Против воли она разглядывала его шишковатую лысину, обтянутую белой, не знающей солнца кожей, резко выдающуюся вперед зубастую челюсть…

Он раздул ноздри, ухмыльнувшись пакостно, лизнул черным языком палец и медленно провел по ее щеке, словно пачкая. Было в этом жесте что-то донельзя порочное…