— Возьми у ней сковороду.

Я не могла выговорить слова, но отрицательно покачала головой. У фермера былъ такой спокойный взглядъ, что я перестала волноваться и начала твердо держать сковороду подъ струей, которая била ключемъ.

Когда боровъ пересталъ кричать, къ намъ подошелъ Евгеній. Онъ, казалось, удивился, видя, какъ я старарательно подбираю послднія капли крови, которыя стекали по одной, какъ слезы.

— Какъ, ты собирала кровь?

— Да, она, — отвтилъ фермеръ — это доказываетъ, что она не такая мокрая курица, какъ ты.

— Это — правда, — сказалъ мн Евгеній, — мн тяжело смотрть, какъ ржутъ скотину.

— Ба! — отвтилъ хозяинъ — на то и создана скотина, чтобы кормить насъ, какъ лсъ, чтобы грть.

Евгеній отвернулся, какъ бы стыдясь своей слабости.

Плечи у него были худыя, а шея такая круглая, какъ у Мартины.

Хозяинъ Сильвенъ говорилъ, что онъ — вылитая мать.

Я никогда не видала, чтобъ онъ сердился. Онъ всегда напвалъ что-нибудь слабымъ, мелодичнымъ голосомъ.

По вечерамъ онъ возвращался съ поля, сидя верхомъ на одномъ изъ быковъ и часто напвалъ одну и ту же псню.

Въ ней говорилось о солдат, который, узнавъ, что его невста вышла замужъ, снова уходитъ на войну.

Онъ долго растягивалъ припвъ, который кончался такъ:

Полина всегда разговаривала съ нимъ почтительно и не понимала, какъ это я такъ свободно съ нимъ говорю.

Въ первый же вечеръ, когда она увидала меня рядомъ съ нимъ на скамейк у двери, она знакомъ позвала меня домой. Но Евгеній крикнулъ мн:

— Иди же слушать сову.

Мы часто еще сидли на скамейк, когда вс уже спали.

Сова садилась на вязъ, который росъ у самой двери. Своимъ мягкимъ уханіемъ она, казалось, желала намъ покойной ночи и улетала; ея большія крылья тихо проносились надъ нами.

Нсколько разъ кто-то плъ на холм.

Я вся дрожала: этотъ звучный голосъ среди ночи напоминалъ мн голосъ Колетты.

Евгеній уходилъ, когда голосъ смолкалъ, но я продолжала сидть, ожидая, что онъ снова раздастся. Тогда онъ говорилъ:

— Ну иди, больше не будетъ.

Теперь, когда вернулась зима и мы больше не могли сидть на скамь, между нами осталась какая-то внутренняя близость.

Когда онъ смялся надъ кмъ-нибудь, его полные насмшкой глаза искали мои и, если въ какомъ нибудь затруднительномъ случа ему приходилось высказывать свое мнніе, онъ поворачивался ко мн, какъ бы ожидая моего одобренія.

Мн казалось, что я всегда его знала, и въ глубин души я звала его старшимъ братомъ.

Онъ часто спрашивалъ Полину, довольна ли она мною. Полина говорила, что никогда не приходится дважды показывать мн то же самое, и упрекала меня лишь въ томъ, что у меня нтъ порядка въ работ, то мн все равно начать съ конца или съ начала.

Я не забыла сестры Мари-Любови, но я не скучала больше и чувствовала себя хорошо на ферм.

Въ іюн, какъ всегда, пришли люди стричь овецъ и принесли дурную всть: повсемстно овцы, какъ только ихъ кончали стричь, заболвали и подыхали массами.

Хозяинъ Сильвенъ принялъ предосторожности, но не смотря на все, что онъ сдлалъ, заболло около ста овецъ.

Ветеринаръ сказалъ, что можно спасти многихъ изъ нихъ, искупавъ въ рк. Фермеръ вошелъ въ воду по поясъ и по одному выкупалъ всхъ барановъ. Онъ раскраснлся, и потъ градомъ катился съ него.

Вечеромъ его лихорадило и на третій день онъ умеръ отъ воспаленія легкихъ.

Полина не могла поврить своему горю, и Евгеній топтался на скотномъ двор съ глазами, полными ужаса.

Скоро посл смерти фермера пришелъ къ намъ собственникъ фермы. Это былъ маленькій, сухой человкъ, который не могъ стоять на одномъ мст и когда онъ на минуту останавливался, мн казалось, что онъ танцуетъ на одной ног.

Онъ былъ весь бритый, и звали его господинъ Тирандъ.

Онъ вошелъ въ залу, гд мы сидли съ Полиной обошелъ ее кругомъ, выгибая спину, и, указывая на ребенка, сказалъ:

— Унесите его, мн надо съ вами поговорить.

Я вышла съ ребенкомъ во дворъ и, длая видъ, что гуляю, ходила подъ открытымъ окномъ.

Полина продолжала сидть на стул; она сложила руки на колняхъ и наклонила голову впередъ, какъ бы стараясь понять что-то очень трудное. Господинъ Тирандъ говорилъ, не глядя на нее. Онъ прохаживался отъ камина къ двери и стукъ его каблуковъ по плитамъ смшивался со звукомъ его разбитаго голоса.

Вышелъ онъ такъ же поспшно, какъ и вошелъ; я обезпокоившись, пошла спросить Полину, что онъ сказалъ.