Обещанное Джокеру зелье было готово, как и договаривались, через три с половиной часа, а ещё через полчаса на границе Защиты моей виллы изящная коротко стриженая красавица, в которой я с трудом признал бывшую гриффиндорскую всезнайку и отличницу, вернула нам с Люциусом моего крестника. Мельком я успел заметить, что «несчастный заложник» как-то не проявляет большого восторга от освобождения. Но мне было как-то не до странностей в поведении крестника. Всё моё внимание занимал ОН. Полностью одетый и какой-то притихший Джокер, в расстёгнутом вороте комбинезона которого, словно изысканная драгоценность, а не рабский ошейник, поблёскивал «Блокиратор», подошёл ко мне и принял из моих рук фиал с зельем. На мгновение наши руки соприкоснулись, посылая по моим жилам огненную волну и заставляя быстрее биться сердце, и тотчас же, словно обжегшись, разорвали контакт. Только в шёпоте ночного ветра мне внезапно послышалось едва различимое: «Прости».

Двое бывших гриффиндорцев удалялись в сторону аппарационной зоны, а я всё смотрел им вслед, не в силах оторвать взгляда от фигуры человека, которого уже больше никогда не смогу считать противником.

– Джокер!

Он замер на месте и медленно обернулся, поднимая на меня непривычно серьёзный взгляд. В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, я одним резким движением расстегнул и сорвал с него проклятый ошейник, не слушая возмущённых криков Люциуса за спиной: «Ты с ума сошёл?! Что ты делаешь, Сев?!» Но для меня сейчас не существовало ничего, кроме ошарашенного взгляда зелёных глаз:

– Ты свободен. И… прости, что оставил одного в джунглях.

Вот так вот. За украденный артефакт извиняться не буду, я сказал то, что считал нужным, и… гори оно всё синем пламенем.

Его губы едва коснулись моих мимолётно, словно прикосновение лёгкого бриза, ничем не напоминая наши былые бешеные сражения, и в то же мгновение взметнувшийся смерч аппарации унёс его прочь, оставив в моём сознании пришедшее извне ментальное сообщение: «Я вернусь…»

====== Глава 4. «Конкурент мой – притягательный». ======

Первым моим ощущением после возвращения из астрала на бренную землю была головная боль. Первой мыслью – «Вроде бы я не пил вчера». Почему-то вспомнились наши былые попойки с Роном, а потом как-то разом в разум хлынули воспоминания. Это хорошо, что мышцы ещё плохо меня слушались, потому что единственным печатным комментарием собственного поведения было слово «идиот». Нет, даже не так… ИДИОТ с тремя восклицательными знаками. Это ж надо было так облажаться!!! Индиана Джонс, блин, недоделанный! Ведь знал же, чуял, что на обратном пути может ждать засада, и что? Ограничился Сканирующими чарами, лопух! Хорошо хоть, Герми не подставил и бумаги ей отдал. Вот только за каким лядом я «Лик» с собой потащил? Хорошо хоть, меня Ворон схватил, а не инквизиторы… Мигрень немного отпустила, и я смог, наконец, открыть глаза.

Мда-а, а может быть, лучше было попасть в лапы наших новых поборников Святой веры… Судя по антуражу комнаты и моему в ней положению, Ворон таки обиделся. Интересно, он меня сам мыл и к кровати привязывал? Профессиона-ал… Гад!!! Кисти охватывал эластичный шнур в два ряда, лодыжки – тоже. Верёвки позволяли немного менять положение тела в постели, но не давали ни единого шанса вырваться. Можете быть уверены, все шансы освободиться мною были испробованы. И какой гоблин меня тогда за язык дёрнул рассказать о своих способностях выбираться из оков? Вопрос риторический.

Я ещё раз, теперь уже со всей тщательностью оглядел помещение, в котором находился: спальня, выдержанная в серебристо-зелёных тонах, почему-то наводила на мысли о факультете Слизерин, а, вспомнив характер Ворона, я, несмотря на своё незавидное положение, усмехнулся: мой конкурент как никто другой подходил под требования «змей». Ох-хо-хо! А слизеринцы трепетно относятся к личной мести. Хмм, даже изобретательно, я бы сказал. Лишение магии, одежды и полная беспомощность – полный набор компонентов для психологического давления. Ах, нет! Кажется, я забыл пытку ожиданием и неизвестностью. Часы на стене показывали пятнадцать минут девятого. Я провалялся в отключке полтора часа. Многовато даже для сочетания «Петрификуса» и «Ступеффая». Вот что значит пара суток без нормального сна. Усилием воли подавив растущий подсознательный дискомфорт от невозможности передвигаться, я постарался поудобнее устроиться в постели. В конце концов, кровать мягкая, верёвки боли не причиняют, надо воспользоваться случаем и поспать, а то неизвестно, что ещё придёт в голову моему конкуренту, к моменту его возвращения нужно быть во всеоружии.

Походная жизнь приучила меня к неприхотливости: если надо было, я мог спать сидя, стоя и даже на ходу. Я загнал вглубь сознания буйное воображение, в красках расписывавшее, что можно сделать с привязанным к кровати обнажённым телом – в памяти с ходу всплыло вариантов пять, и припомнилось бы больше, но… Мне как-то раньше приходилось бывать не на месте привязанного, а всё больше того, кто привязывал. От подобных мыслей вернулся дискомфорт, и мне пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить воображение и хоть немного поспать.

К тому времени, как часы на стене пробили полдень, я сумел неплохо отдохнуть и проснулся готовым к грядущему противостоянию. Ворон, конечно, был мужиком жёстким, но это не значило, что я безнаказанно позволю ему записывать меня в свои подстилки. Тихие шаги и появившийся вместе с ними такой знакомый запах заставили меня мгновенно притвориться спящим, но… Ворон даже не соизволил подойти к месту моего заточения, проследовав ко второй двери в комнате, за которой явно скрывалась ванная. Издеваемся, значит?! Ну, ладно… Я не гордый, подожду, но кто-то точно после этого дождётся… Ох, дождётся! О! Вода перестала шуметь. Та-ак, пора изобразить безвольную жертву. Надежды на то, что он клюнет на такую уловку, конечно, мало, но… чем соплохвост не шутит, когда Хагрид спит.