Мария натягивает пальто и перекидывает сумку через плечо.

— Идем, — раздраженно бормочет она. — Прямо в адово пекло…

И это точно похоже на адово пекло, когда мы сходим с поезда. Здесь папа с тетей Джинни, и оба они выглядят нервными и торопящимися. Это всегда отличный знак… Я оглядываюсь в поисках Лили, но нигде ее не вижу.

— Пошли, — говорю я Марии, беря ее за руку. Нам надо наконец через это пройти. Она еле волочит ноги, но все же идет за мной.

Тетя Джинни держит на руках Мэдди, младшую дочку Тедди и Виктуар, и, когда я смотрю им за спины, я вижу, как Лэндон и Дора носятся друг за другом по платформе. Полагаю, сегодня они отлично ладят — с этими двумя никогда не знаешь заранее. Я обнимаю отца и тетю и, когда они не пытаются убить меня на месте, представляю им Марию.

— Пап, тетя Джинни, это Мария. Мария, это мои папа и тетя, — она пожимает им руки, и я вижу, что она невероятно нервничает. К счастью, никто из них ничего не говорит, и я понимаю, что мама как следует подготовила отца к этой поездке. Кстати о…

— Где мама?

— На работе, — коротко отвечает отец. Я стараюсь не реагировать, не замечать. Он смотрит мне за спину, на Аманду, которая все еще неловко мнется рядом. — Твоя мама сказала, чтобы ты добиралась до паба на метро, но я могу тебя отвезти, если хочешь.

Она открывает было рот, чтобы согласиться, но именно в этот появляется Лили и с ней Луи, занятый тем, что развлекается с одной из близнецов. Не знаю, Миранда это или Мередит, но уверен, именно Лили была катализатором этих новых отношений. А может быть Луи с ними обеими. Меня бы это не удивило.

— Нет, спасибо, — сказала Аманда, мрачно посмотрев в сторону Лили. — Увидимся позже, ребята.

Она бежит к главному терминалу, чтобы пересесть на метро. В идеале мы могли бы просто аппарировать, куда захотим, но, даже если бы мы уже были нужного возраста, у школы строгие правила, запрещающие аппарировать с, на или внутри станции.

Луи все еще отвлечен на бог его знает которую близняшку, что запихнула язык ему в глотку, и тут же отвлекается и Лили, к которой подбегают ее подружки, чтобы попрощаться и пожелать ей счастливого рождества. Вы, наверное, думаете, что они могли бы сделать это и в поезде, но, как оказалось, они этого не сделали.

— Это ваша? — спрашивает Мария, и я оглядываюсь и вижу, что она разговаривает с моей тетей, поглаживая Мэдди по ее блестящим светлым волосам. Тетя Джинни смеется и качает головой.

— Нет, она дочь моей кузины, — прихожу на помощь я, и Мария кивает. Внезапно появляются Лэндон и Дора, оба запыхавшиеся. — А это ее сестра, — говорю я, кивая на Дору, у которой, в отличие от Мэдди, нет блестящих великолепных светлых волос. Сегодня ее волосы ярко-розовые и кудрявые, что, как я вижу, Марию несколько шокировало. — А это мой младший брат.

Лэндон с любопытством разглядывает Марию, а потом прямо спрашивает:

— Это твоя подружка?

Повисают пять секунд неловкой тишины, но, к счастью, Лили и Луи наконец решают почтить нас своим присутствием как раз в самый подходящий момент. Мария использует эту секунду для бегства и прощается со всеми, говоря, что была рада со всеми познакомиться. Она машет мне и убегает искать свою семью. Лили смотрит ей вслед, но молчит, лишь дарит мне особый взгляд и забирает Мэдди у своей матери. Как оказалось, они берут Луи с собой, так что мы все идем к парковке, где расходимся в разные стороны. Теперь это единственные моменты, когда наша семья вся вместе куда-то ездит, потому что мы с Роуз уже достаточно взрослые, чтобы самим о себе заботиться. А Лэндон еще мал, поэтому его легко перевозить.

— Так, когда Роуз приезжает? — спрашиваю я, пытаясь завязать светскую беседу, когда мы садимся в машину и пристегиваемся. Лэндон уже ноет о том, что ремень душит его и слишком тесный — он всегда так делает.

— Завтра.

Мило. Односложные ответы.

— Когда мама придет с работы?

— В шесть.

И так и продолжается. Я задаю вопросы, он отвечает одним словом. Это раздражает, но это стоило предвидеть. Так типично для него, когда он изо всех сил сдерживается, чтобы не начать скандал. Роуз делает точно так же. Наконец я больше не могу это терпеть, поэтому просто сдаюсь и бросаю светскую беседу.

— Мы собираемся об этом поговорить, или ты просто будешь вечно на меня злиться?

Его пальцы крепко сжимаются на руле, и он громко проклинает лондонские пробки, хотя я знаю, что на самом деле он сейчас проклинает меня.

— Я пытаюсь тебя не убить, — ровно говорит он. — Если честно.

— Я сказал, что мне жаль.

— Да, и я пытаюсь тебя не убить.

Я громко вздыхаю и смотрю в зеркало на Лэндона, который уже уснул, привалившись головой к окну. Он не часто ездит в машине, и в ту же секунду, как автомобиль трогается, он моментально засыпает.