Шрифт:
Она все понимала, никого не винила.
Только полдень плавил воздух, только облака рассеялись, но линии не стали четче от обилия света. Свет здесь нес только жар, из-за чего пребывание в консервной банке легковушки оказывалось еще более мучительным. Да еще автомат как-то неудачно лежал на коленях, мешая держать руль. Но оставаться снова безоружной она не желала, хоть едва ли понимала, как правильно обращаться с автоматом. Боевое оружие! И никакого восторга от стрельбы по живым мишеням. Но это был единственный путь.
Навигатор не показывал дороги, приходилось останавливаться и сверяться с картой. На ее счастье, не попалось ни одного джипа с пиратами, а страх за каждым повтором рисовал силуэт, ехала поэтому то чрезмерно быстро, то чрезмерно медленно, не зная, как лучше. Пару раз съезжала на боковые дороги, потом понимала, что они ведут невесть куда. Наконец добралась до некой переправы, которая по карте обозначала приближение к маяку, навигатор ничего не показывал.
— И как я его включать буду? — вдруг осознала Джейс, поняв, что в электронике не разбирается. Ее и так трясло (уже устойчивое чувство озноба с момента попадания на остров), а теперь еще и факт своей бесполезности. По очередному пункту. И слишком велика была ее неуверенность, что сумеет разобраться на месте.
Да еще на переправе ждал сюрприз.
====== 26-27. Каждый день — война ======
Каждый день — война
С окружающим миром,
Со зноем солнца
И самим собой.
Да еще на переправе ждал сюрприз.
На мосту, который по виду напоминал старый-престарый отживший свое железнодорожный, застланный досками, маячила бурая мохнатая гора. Гора оказалась медведем, точнее — медведицей, потому что возле нее неуклюже топтались два лохматых «холмика». Медвежата с опаской глядели в сторону затормозившей машины.
На мост звери не ступали, но перегородили дорогу с другой стороны переправы.
«Ну, уходи уже…», — сжалась за рулем Джейс, ощущая себя в относительной безопасности в машине, зная, насколько непредсказуемым может быть этот зверь, если речь шла о его потомстве. Тут и автомат мог не помочь, да и охотиться девушка так и не научилась и, не признаваясь Дени, не намеревалась учиться.
Убийство животных для нее оказалось более тяжелым испытанием, чем убийство людей. Она-то знала, что животные пытаются убить ее только из страха или от голода. А люди за что? Что она сделала людям? Уже сделала, уже выслеживали ее как врага.
«Убив кого-то, будь готов, что тебя назовут врагом», — снова усмехнулась горько она, глядя на недоверчиво встававшую на задние лапы медведицу. Зверь не намеревался пересекать опасный мост. Да и Джейс как-то не хотелось туда ехать на машине, доверия шаткая постройка не внушала. Выходить из машины она тоже теперь боялась. Медведица все не уходила, точно не желая пропускать, точно кто-то сделал ее стражем. Но по карте это была единственная переправа. Лезть в воду не хотелось.
Девушка понимала, что злится, теряет время, драгоценное время. И неизвестно, что ждало ее за мостом и что мог придумать этот зверь, а пираты тем более могли появиться откуда угодно.
Джейс сидела, сгорбившись, перебирая пальцами по кругу руля, а потом вдруг распахнула дверь, встала в полный рост, практически напротив медведицы.
— Уходи! — крикнула Джейс, повелительно вытягивая вперед руку. Глаза экзальтированно расширились, она словно гипнотизировала животное, говорила с ним, хотя это уже что-то из области мистики, которой не содержалось на этой земле, это все люди ее придумали. Впрочем…
Зверь зарычал, встал на задние лапы, заслоняя собой медвежат.
Девушка немедленно вскочила в машину, считая, что теперь-то на нее точно нападут. Но медведица резко кинулась в заросли, уводя потомство.
Путь оказался свободен.
— Ну, вот, с самого начала бы так. Молодец, уже животными управляешь, — трясла головой девушка, нервно разговаривая сама с собой.
Машина загудела, пуще прежнего задрожала, подскочила на кое-как сбитых досках, но мост пересекла успешно, что даже удивило.
Однако впереди маячил столб черного дыма, так пираты отмечали свои аванпосты, подавая сигналы друг другу. Еще пребывая на возвышенности, Джейс успела заметить, как много вьется над лесом таких дымовых сигналов.
А вроде бы и близко, но бесконечно далеко расстались все с судьбой, а вроде бы и просто, но совсем ведь не легко расстались вдруг с собою.
Земля была, корабль вел, но здесь иное все, а двери в жизнь прошедшую разъехались, как растворились, а потом, как в лифте, вдруг сомкнулись. И на дно. И, может, на вершину. И что оставили они? Вершину дна иль дно вершины? Эти острова. Иные.
Танцы собак, расколотые стекла ветровые. Век веку волочить на грудах павших тел. И кто ответственен, а остальные — не у дел. И точно бы окрик в ночи. Но, сколько ни кричи, там, где земля большая, мелки уши. (И сердца не больше). Здесь мира нет, а там война навеки. И звери здесь, а там ведь вроде «человеки».