– Оказалось, у них контракт на него…. Майоран на него поставил мешки жетонов, там таких сумм и не видели… Да нигде не видели…

– Как Майоран? – моргнула я, и внутри меня всё съежилось от колкого холодка, от осознания правды и от ощутимого, слишком уж ныне кислого чувства вины.

– Вебер что-то сделал в Тверском пару дней назад.… Майорана обвёл… Вот и попал… Из-за чего там всё это произошло, уж не знаю…

Сеня поднял на меня блеклые глаза и медленно пожал худыми плечами. Меня повело. Перед глазами всё померкло, дыхание окончательно перехватило.

– Зато я знаю… - давая волю своему ужасу и начиная захлебываться находящей на меня паникой, ответила я. – Из-за меня…

Что со мной было? Не знаю. Шатнуло в сторону, словно выкинуло. Еле на ногах удержалась. Приложилась к пыльному боку внушительного шкафа, выдохнула и прикрыла глаза. Сенька кинулся, было, ко мне. Кольт выскочил из-за стола, съездил ему подзатыльником, отправив за водой. Сам – ко мне с таблеткой.

Сунув стакан холодный воды в слабеющую руку, заставил выпить горькое до ужаса лекарство, подхватил под локоть и усадил на старый, разодранный на спинке диван в красной обшивке.

Я села, опустила голову и закрыла лицо руками. Что творилось у меня внутри, не передать никакими словами.

Не помню, сколько времени прошло, помню, что меня било и терзало. Я молчала, до онемения сжимая губы, сидела, сжав пальцы в волосах так, что их, казалось, больше никогда не разомкнёшь.

– Он передал тебе кое-что… - Сенька кашлянул в кулак. Почесав грязную щеку, с тоской посмотрел на заляпанную кружку на столе Кольта – о чае, видать, мечтал. – Сказал, что раз я здесь, то пусть, мол, Кольт, ну, дядька мой, поможет тебе найти Соболева…

Я едва не зарычала в голос от злости и жгучей обиды.

– А он типа пусть там остаётся, да?

Сенька снова состроил такое выражение лица, будто бы он сейчас разревётся. Кольт тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. Смотреть на меня он не смотрел, но был мрачным, задумчивым. Виной так и сквозило. Ещё бы, Вебер-то в ошейнике не просто так оказался. Нельзя было ему туда… И он, Вебер, ведь, как чувствовал, что нельзя… И я тоже.

– Ага, - протянул Сеня. – Вебер тебе помочь хочет… Эх, жаль, что у Ваньки отмычки не было для его замка. Так бы мы вместе сбежали… Ванька ему помочь бы точно смог. Хотел, да отмычка эта…

Я вдруг дёрнулась. Нервно так, неприятно. Вскинула лицо, быстро оттерла заново выступившие на глазах слёзы.

– Какой Ванька? Что за отмычка? – сощурив глаза, быстро спросила я.- Как ты выбрался-то вообще?

– Помог он мне, сын Войтко, главаря их. – Конопатый почесал затылок, после посмотрел на свою руку и с самым скорбным лицом вздохнул. – Друг он мне. Хороший. Да всем он там друг. Веберу особенно. Ванька давно рабам помогает сбежать. Пока не спалился... Артём Валерьевич если узнает, шкуру с него снимет…

– А что там с отмычкой? – перебивая, сдержанно спросила я. У меня всё кипело. Времени нет, а я, возможно, ещё могу что-то сделать.

Сенька пожал плечами.

– Да ошейник там на Вебера крутой какой-то одели… Мол, чтобы не сбежал никакими возможными способами… Ванька говорит, что у него были на такие замки отмычки, да давно уже всё ушло... А так бы он помог, конечно… Помог бы точно.

– Что за замок там? – спросил вдруг Кольт. Выглядел он взволнованно. Побледнел даже. – Ошейник какой, помнишь?

Сенька снова пожал плечами.

– Синий такой. Видел, что на нём надпись такая: единичка и три нолика.

– ИАТТ тысячный, тьфу ты, чтоб его… - выругался Кольт. Двинул кулаком по столу, сплюнул и отмахнулся. На меня не смотрел – всё куда-то вниз, в одну точку. – Где ж взять такую? Можно ведь достать где-то… Должны быть… Надо у Ерёмина спросить… Точно. У Ерёмина.

Некоторое время Кольт что-то бормотал. Сенька молчал, я тоже. Но долго ждать не хотелось.

– Так вы сможете достать такую? – спросила я.

Нахмурился Кольт, подумал. Почесал подбородок и отмахнулся.

В комнате вдруг стало как-то душно, а за хлипкими стенами из буфетов и стеллажей, вдруг как-то стал нарастать шум. Кто-то гремел чем-то, кричал. Будто бы миллионы медных тазов сталкивались где-то под потолком и взрывались. Я зажмурилась. Кажется, мне просто совсем нехорошо. Выдохнув, я потерла лоб – голова горела от боли.

– Достану, достану, - тихо произнёс Кольт. Я даже удивилась, что расслышала его слова. – Но тебе придется идти самой к ним. Нам нельзя. Иначе там же с Вебером сядем.