Он чуть улыбнулся, подумав о ползающих по Депо в поисках утреннего рассола учёных и о жадно пьющих фирменный «Кривмолпродовский» кефирчик кисейных барышнях. Потом, всё ещё улыбаясь, нахмурил брови. Какая мысль его сейчас озадачила?.. Рыжик открыл левый глаз, скосив его в сторону девушки – та уже разулась и стояла в кромке слабого прибоя, зарывшись ногами в белый песок. Потом, словно разворачивающая лепестки роза, она в одно неуловимое движение покинула бутон алого платья, оставив его лежать на камнях. Потянулась всем телом и помахала в воздухе поднятыми вверх руками. Странный жест – кого она там приветствовала?..

Рыжик заинтересованно приподнялся над камнем – и тут понял, за что его мысли зацепились минутой раньше. Темноволосая девушка на берегу не была обитательницей Депо! Ни её строгое алое платье с иголочки, ни гладко причёсанные волосы совершенно не походили на изорванные, все в заплатках, сшитые из кисеи, шифона, бинтов, кружева и из ещё Са весть каких лоскутков наряды трамвайных барышень, на их украшенные цветками, пышные замысловатые причёски. А самое главное – у темноволосой незнакомки не было повязки на глазах…

Осознав сей факт, Рыжик удивлённо вздохнул, и этот вздох, прозрачным мотыльком пролетев над водой, спугнул уже вошедшую в озеро по пояс девушку. Резко обернувшись через плечо, она испуганно вскрикнула, и…

И гранит валуна в сантиметре от руки Рыжика раскололо глубокой трещиной. Во все стороны брызнуло мелкое каменное крошево, с оттяжкой ударил глухой раскат грома – и тут же в камень вонзилась ещё одна ослепительно-белая молния, окончательно развалив валун на две части.

Инстинкты Рыжика сбросили его с камней на песочек гораздо быстрее, чем сознание успело сформулировать возмущённое «Шозанахер?!». Третья молния пропахала в берегу борозду прямо у Рыжика перед лицом, сплавив песок в стекло. В воздухе запахло озоном и почему-то розами.

Модно подстриженные прядки Рыжика плеснулись над плечами, норовя превратится в змеек, а когда ударила последняя, четвёртая молния, его душа на миг провалилась в какую-то сладостную обморочную бездну – словно он шагнул с обрыва. Ещё мгновение – и всё внезапно прекратилось, будто кто-то невидимый скомандовал «Стоп-кадр».

Девица затихла, перестав, наконец, атаковать: то ли у неё молнии кончились, то ли она решила, что проблема в виде караулившего её маньяка и насильника ликвидирована как явление. Над берегом повисла хрупкая настороженная тишина. Лениво плескалась тёплая водичка, курился над раскуроченным валуном романтический дымок. Рыжик лежал неподвижно, распластавшись на песке, как раскинувшая крылышки бабочка-ночница, и чутко вслушивался в свои ощущения. Это ему всего лишь кажется – или же и в самом деле, разбуженная от летаргического сна неистовой энергией, шевельнулась внутри, возвращаясь, наполняя его, словно лавой, древняя магия? Та, что была безжалостно иссушена до капли проклятым Отцом Света – о, этот желанный огонь в жилах, без которого, все эти жуткие годы, Рыжик так отчаянно мёрз… Нет, не может быть… но вдруг?..

Рыжик стиснул в горсти горячий песок, душа в себе иррациональную надежду на чудо, и его локоны-змейки, бессильно вздрогнув, вновь упали на плечи обычными прядями. Нет, нет, просто показалось… это всё леди Джанне и её ночные разговоры, и вода воспоминаний, и ещё… эта вот тут!! Рыжик чуть слышно раздражённо заворчал сквозь стиснутые зубы, пытаясь выглянуть из-за руин валуна и не схлопотать при этом разряд между глаз. Потом развязал с шеи расшитый бинт. Зажал его в руке, как белый флаг, знак мирных намерений, и одним грациозным движением резко вскочил на ноги. Махнул над головой белой марлей, выкрикнул:

– Не стреляй!!

Реакция девицы, как оказалось, ничуть не уступала его собственной, отточенной во многих сражениях до бритвенной остроты. Не успел Рыжик закрыть рот, как ещё одна молния вонзилась в песок под его ногами, заставив кровь вскипеть в венах, словно шампанское из серебрянки. И вновь – этот обморочный миг, этот шаг в бездну и сладостное пламя в каждой жилке… Глазищи Рыжика полыхнули октарином, по коже прошёл упоительный озноб – и он, не понимая толком, что делает, с разворота ударил по брюнетке ответным электрическим разрядом, утопившим берег в фиолетовых искрах и шикарной вольтовой дуге над водой.

А потом, с все ещё изумлённо приоткрытым ртом и выражением лица «Ой мама моя Тьма, а чё вот это щас было?», Рыжик молча уселся на песочек и уставился на сотворённую им неслабую воронку из запёкшегося в стекло песочка с элементами гранитного крошева. Слов у него не было, одни эмоции. На той стороне озера, словно его зеркальное отражение, с абсолютно идентичным выражением лица стояла первая принципалка Кирпичного, Алия Селакес, и таращилась круглыми карими глазами. От Рыжика её отличало только отсутствие одежды и то, что левой рукой Алия на автопилоте целомудренно прикрывала обнажённую грудь, по пояс стоя в воде.

– Ну ты и монстр, Селакес, – выдохнул Рыжик первым, вставая и слегка дрожащими руками стряхивая песок с джинсов и блузы. – Не хотел бы я встретиться с тобой в тёмном переулке на окраине Никеля! Представляю, как ты реагируешь на вопросы типа «Девушка, который час?» или «А можно с вами познакомиться?»…

Алия в ответ только нервно хихикнула и жутко покраснела. Рыжик, у которого нервы то ли были из железобетона, то ли отсутствовали напрочь, уже через пару минут после нападения и собственного эффектного выхода сумел вернуть себе своё вежливое бесстрастное спокойствие.