– Нет, не нужно... Да, я видела... Я видела...

– Что? Что у него висело на шее?
– посадив двоих бандитов обратно на траву, спросил девушку скельт. Та тонко заскулила.

– Я не знаю... Что-то большое... За рубахой не было видно...

– Ты снова лжёшь, - вздохнул Дейнёр. Он специально не сказал ей, что именно должно было быть у Тайлингена, чтобы девушка, если действительно видела, сказала сама. Похоже, она и впрямь ничего не знает.

– Убейте её. Она нам ничего не скажет.

Стряхивая с плаща пепел, прилетающий из сгорающей заревом кузницы, он отошёл к конюшням, уже на полпути услышав хриплый крик за спиной. Пленница отмучилась.

Глава банды - высокий поджарый хент с перевязанной ногой - хромая вышел из толпы, что скопилась вокруг готовящегося на огне аппетитно пахнущего поросёнка.

– Ну? И почему мы всё ещё здесь?
– он всегда говорил с Дейнёром вольно и дерзко, даже по сравнению с остальными бандитами. Тому было плевать.

– Видимо, за отсутствием альтернативы, - взглянув вверх, на бегающие по пустоте пёстрые магические волны, сказал Дейнёр.

– Спасибо, что напомнили, - бандит тоже посмотрел наверх.
– Когда эти уроды уже снимут свой барьер? Сбежавшие не уйдут далеко. С ними женщины и старики. Мои люди уже готовы к погоне, нас всего двадцать всадников, но скоро прибудут остальные, если конечно атака на Хенсток прошла успешнее, чем здесь. Однако, с деревенскими справиться хватит и этих.

Скельт зачем-то пробежал взглядом по своей руке от локтя до запястья. Рукав у него был закатан.

– Я спросил их. Они пытаются вывести великого шамана Урга из транса, но это не так-то легко...

– Зачем они вообще делали этот барьер? Всё равно не помог. Мы могли бы ночью напасть и перебить всех.

– Ты так спешишь убраться отсюда?
– вопрос был несколько резким и произнесён с такой интонацией, что главарь банды невольно вздрогнул.

– Быстрее сделаем работу - быстрее сможем заняться своими делами.

– Не лги мне.

Бандит снова вздрогнул.

– Ну, да. Мои ребята волнуются. Да и я тоже трухую, не стану скрывать. Эти орки ведут себя не очень дружелюбно, - он покосился на откос берега, где расположились лагерем здоровые серокожие твари.
– Они знай дело потирают оружие и бормочут что-то на своём языке. Знать бы что.

– Вон тот, - Дейнёр не стесняясь указал на ближайшего трорка.
– Рассказывает сейчас своему товарищу о том, как переспал с тремя разными женщинами, жившими с ним по соседству, и смог скрыть это от жены. Хватит уже придумывать себе страхи. Они такие же люди, как и вы.

– Зато нас они за людей, похоже, не считают, - парировал главарь банды.
– Они косят на нас всё время...

– А вы косите на них.

– Потому что они как-то на досуге пообещали уничтожить всех, в ком нет орочьей крови. Они сообщили это всему миру.

– Это сделали не они, а их вождь, который далёк от войны и не знает цену победы. Пока я с вами, ни один трорк вас не тронет. Поэтому я бы на вашем месте слушался моих приказов. Моих, а не чьих либо ещё.

– Что это значит?
– озадачился бандит.

Дейнёр посмотрел на него с хитрым прищуром. Трорки приказали бросить все силы на убийство населения деревни - всех, кто сбежал. Но среди этих людей и Лен Тайлинген - парень, который нужен скельту живым.

– Ты полностью уверен, что двадцать всадников достаточно, чтобы справиться с беглецами?

– Конечно!
– ответил бандит.

Дейнёр усмехнулся. Не нужно было иметь сверхспособности, чтобы понять, что он лжёт.

Глава 5.

Человек этот шёл вольно и смело, не удостаивая пробегающих мимо него гвардейцев даже взглядом. Шлем с металлическим гребнем придерживал на бедре. Подошвы его сандалий гулко стучали о каменную мостовую обычной короткой улочки в дворцовом квартале. Свою истинную должность он скрыл за доспехом обычного офицера, однако Голз знал - помимо генералов и более высоких чинов, никому не разрешается ходить в сандалиях даже при параде, только в сапогах или, если сапоги потеряны, босиком.

На шпиона он тоже не походил, разве что только на того, который бы мастерски умел копировать наигранную воинскую выправку вельмож, обученных сражаться каким-нибудь приглашённым из Валанхогга или Рэдиса* мастером-фехтовальщиком специально для одного ученика и за невозможно большие деньги.

Неясно, зачем этому человеку понадобилась подобная маскировка и где он оставил свою охрану, но всё это было неважно. Он направлялся к дверям, а король приказал Голзу не впускать никого, от крестьянина до седьмого ангела Божьего.