– Да я их лучше выброшу, – Федор потянулся к урне.

– Не положено, – остановил его руку таможенник и настоятельно повторил: – Пожалуйста, сдайте их в камеру хранения.

Головин, сгорая со стыда, бросил распакованные вещи и поплелся в указанном направлении. Все присутствующие смотрели на него с сожалением, полагая, что из-за случившегося инцидента его могут не выпустить за границу. К счастью, все обошлось, и уже через полчаса троица заняла места на борту самолета в числе его первых пассажиров.

– Наливай! – тут же скомандовал Митрофанов.

– Командир, погоди, пока взлетим, – попросил Тополевский.

Он хорошо знал неуемную привычку шефа расслабляться в свободное время в хорошей компании. Вырываясь за порог дома, Илья отпускал тормоза. Зная крутой нрав его супруги, все командиру сочувствовали, но не всегда разделяли его порывы.

– Наливай, – потребовал командир, обводя заместителей тяжелым взглядом. – Я же говорил взять с собой. Что, забыли?

– Взяли, взяли, – разряжая обстановку, достал бутыль Головин.

– Чего тянуть-то? – потер ладони Митрофанов, глотая неразбавленный спирт. – А чего у него привкус какой-то, типа кофе?

– Ну, ты, командир, силен! – удивился Андрей. – В спирте еще и вкус ощущаешь!

Митрофанов расплылся от похвалы – ему льстило такое отношение. Он вообще любил, когда его способности оценивались по достоинству. И напрашиваясь на очередную похвалу, продолжил:

– Кофе-то зачем добавили?

Пока Головин рассказывал историю про спирт и «пепси», Тополевский наблюдал за прибывающими пассажирами, взмахом руки приветствуя знакомых. В проходе замаячила Сундукова. Ее глаза метались с места на место, сканируя попутчиков. Увидев космодромовскую братию, Марьяна решительно направилась к ним.

– Привет землякам. Не поможете ли даме забросить наверх сумку? – жеманно попросила она, глядя Тополевскому в глаза.

– Конечно, мадам, – услужливо вскочил вместо него Илья.

В Митрофанове взыграли гормоны. Глоток спиртного и присутствие не отвергающей его ухаживаний женщины стали для него гремучей смесью, позволившей выплеснуться наружу давно накопившейся мужской энергии, которая в присутствии стервы-жены не всегда находила разумный выход. В глазах Ильи вспыхнуло желание. Хмель ударил ему в голову, а, судя по хитро забегавшим глазкам, – и не только в нее. Приключения в дороге Митрофанов обожал и никогда не упускал случая испытать судьбу. Более того, всегда активно искал и даже провоцировал подобные ситуации. И, что особенно удивительно при его неброской внешности, с успехом заводил всевозможные романы. Какое-то необъяснимое с точки зрения разума обаяние бросало в его объятия вполне респектабельных особ. Не владея даже азами словесного искусства, дорожный обольститель практически не знал отказов.

– Андрей Васильевич, уступи даме место и куда-нибудь пересядь, – шепнул заместителю Илья. – Ты ведь все равно не пьешь…

– Я могу приземлиться к нему на колени, – решила возобновить неудавшуюся на космодроме попытку журналистка.

Живо представив нелепость ситуации, Андрей без комментариев пересел на ряд вперед, благо свободных мест было в достатке.

– Вам неприятна наша компания? – насмешливо бросила ему вдогонку Сундукова.

– Хочу пообщаться с коллегами, – как можно спокойнее ответил Тополевский и во избежание словесной перепалки подсел к Басову.

– Он всегда такой нелюдимый? – жеманно хмыкнула журналистка. – Он женоненавистник?

– Насчет моей жены вы не в бровь, а в глаз, – на полном серьезе обыграл ее реплику Митрофанов и уточнил: – Андрей Васильевич у нас трудоголик, – рука командира игриво коснулась колена дамы. – Давайте лучше выпьем. Вы готовы?

– Я всегда готова…

Марьяна с вызовом посмотрела на Митрофанова, разливающего содержимое заветной бутылки.

– У вас, что, кроме пепси и выпить нечего? – капризно уточнила она.

– А вы сначала попробуйте, – протягивая самую цветастую кружку, уверенно подмигнул Митрофанов. – Только залпом.

Сундукова все поняла и благосклонно улыбнулась. Ее нисколько не смутил тот факт, что предложили выпить спирт.

– За что пьем? – по-деловому уточнила она.

– За женщин, разумеется.

Митрофанов с вызовом посмотрел ей в глаза и встал. Согнув правую руку в локте, он поставил на него кружку со спиртом, резко поднес к губам и залпом выпил.

– Да вы, как я вижу, гусар, – обнадежила его Марьяна и одним махом выпила содержимое своей кружки.

– Наш человек, – расплылся в восхищенной улыбке командир.

Поездка обещала стать для него захватывающей. Глаза Ильи вспыхнули от предвкушения грешной сладости. Видя замыслы командира, Головин не стал ему мешать и пересел в хвост лайнера.

Большинство пассажиров уже пребывали в состоянии легкой эйфории. Разбившись на группы «по интересам», они весело отмечали начало перелета. Звучали оптимистичные тосты, по бокалам, кружкам и стаканам широкой рекой лилось спиртное. Во всем салоне царила атмосфера всеобщего праздника.