– Не стоит, – попросил Тополевский. – Не стоит ставить точку.

– Многоточие лучше? – усмехнулась Маша, доставая кошелек.

– Не делайте этого, – со стальными нотками в голосе попросил Андрей. – Пожалуйста, – уже мягче повторил он, жестом подзывая официанта. – Рассчитайте нас.

Маша, помедлив, сделала вид, что искала зеркальце, и поправила волосы. Андрей положил на стол деньги и помог ей одеться. Из кафе вышли, не проронив ни слова. У подземного перехода на Лубянской площади Маша решительно остановилась:

– Андрей Васильевич, нам вместе никак нельзя – на вокзале можно встретить полгорода. Наплетут, чего и не было.

Андрей чутко уловил интонацию. Его это приятно удивило.

– Так ведь ничего не было, – он едва сдержал желание прижать к себе эту смущенную и растерянную женщину.

От Маши не ускользнул его порыв. Щеки ее запылали.

– Спасибо, Андрей Васильевич, за вечер и – счастливого пути.

Тополевский прижал к губам ее ладонь:

– Вы озябли.

Маша не оттолкнула его, но свободной рукой так и не решилась прикоснуться к склоненной голове Андрея. Ему передалось ее желание, он благодарно улыбнулся, скрывая неловкость.

– Вам пора, идите.

– Ухожу, – Андрей улыбнулся. – Привет сыну и Матвеевым, – непринужденно бросил он.

– Непременно, – Маша подтолкнула его вниз. – В добрый час!

Андрей легко сбежал по ступеням, хотел обернуться, но не сделал этого. Маша поднесла свою руку к губам – ладонь хранила запах одеколона Тополевского. Она горько вздохнула, развернулась и побежала к Политехническому музею, с трудом сдерживая слезы…

Глава тридцать третья

Маша, отогнав нахлынувшие воспоминания, вновь взглянула в окно и встретилась взглядом с Никитой. Он был с камерой и отчаянно размахивал руками.

– Что случилось? – удивилась она.

– Мадам, на вас это не похоже! Вы забыли о записи беседы с Крыловым! И вообще… – что-то продолжал кричать оператор.

Маша, не дослушав, моментально собралась и выбежала из номера.

Покидая местную телестудию, Крылов бережно убрал диск во внутренний карман и галантно пропустил журналистку вперед. У входа в здание Никита обихаживал симпатичную ведущую. Маша укоризненно посмотрела на него, но ничего комментировать не стала – в конце концов, ее напарник взрослый человек и вправе устраивать личную жизнь, как ему заблагорассудится. Прощаясь, Крылов пожал Никите руку, поблагодарил за отличную работу и подставил Маше локоть:

– Разрешите проводить? – они направились к гостинице. – Машенька, а почему вы называете такой сюжет «бантиком»?

– Они обычно завершают и, полагаю, украшают серьезные новостные программы. Помните: «с боку бантик»? Александр Иванович, спасибо, что подсказали такой замечательный сюжет.

– По большому счету, это я вас должен благодарить. Прославился вот на старости лет: засветился на центральном канале. Сотни ракет пустил, чего только не пережил за годы службы – никого не заинтересовало, а нашел грибного царя – и сразу попал в телевизор. Чудно даже. В странное время мы с вами живем – ценности то ли сместились, то ли и вовсе улетучились. Наверное, это упущение моего поколения. Вы уж простите старика, если не то говорю.

– Не так давно что-то подобное я говорила своему начальнику. Что поделать, телевидение стало в основном развлекательным.

– Что-то вы загрустили. Чем бы мне поднять вам настроение?

– Откройте, наконец, давнишнюю тайну: сам-то Рогов женился? Или тоже холостякует?

– Не уберегли мы его – уже дважды дед.

…Жених, которого всем миром одевали на свадьбу и которому Рогов передал часы в подарок для своей возлюбленной, вернулся из отпуска и сразу же повел супругу знакомиться с городом. При этом сам Геннадий был чем-то огорчен и время от времени смущенно оглядывался. Его молодая жена, напротив, радовалась искрящемуся снегу, который переливался в лучах яркого солнца. Девушка подняла меховой воротник и залюбовалась собственным отражением в витрине универмага, из дверей которого неожиданно появился Крылов. Столкнувшись с приятелем, он поздоровался, учтиво поклонился его супруге и невзначай шепнул: «Вещички-то верни, завтра танцы». Геннадий стушевался.

– Ты чего, брат, нос повесил? – хлопнул его по плечу Александр.

– Вот, женился, – вздохнул тот.

– Затем мы тебя и отправляли. Ты, кстати, чего это свадьбу зажилил? Обещал проставиться, а сам нос воротишь…

– Да я хоть сегодня! Но есть одна загвоздка… Я ведь женился…

– Поздравляю! Славная у тебя супруга, красивая. Как вас зовут? – игриво поинтересовался Крылов.

– Алена, – кокетливо представилась девушка.

– Моя жена… – неуверенно промямлил Генка.

– Да понял я уже, что это твоя жена. Одобряю выбор. Если поиздержался, одолжу деньжат, до получки.

– Ты так ничего и не понял, – посетовал приятель. – Это… Короче, моя жена – бывшая невеста Рогова, – выдавил, наконец, из себя Генка. – Та, которой он часики передал. Мы уже и квартиру получили. Вещи-то я принесу, а с часами как быть? Вернуть бы…

Крылов опешил, поморщил нос и дернул себя за мочку уха.

– Дела… Что-нибудь придумаем. Короче, я у Лехи уточню, как быть с подарком, – пообещал он и рассмеялся. – Ну, ты, брат, даешь!

– Сердцу не прикажешь! – улыбнулся Генка. – Передай нашим, что завтра ждем всех в гости, – прокричал он уже вслед.