В тот же миг почувствовал, как на него обрушился смердящий зловонным запахом зверь. Зодчий оказался не готов к резкому удару. Не удержавшись на ногах, он боком полетел в спокойные воды Озера. Вынырнул почти сразу, пробыв под водой не дольше нескольких секунд. Сабля лежала в руке, но "лиса" нигде не было.

"Мистика какая-то...
– удивился выходец.
– Не мог он так быстро вернуться в заросли!.."

Зодчий осторожно выбрался на песок, с интересом наблюдая за тем, как по его одежде струится вода. Выглядела жидкость крайне необычно - она скорее не текла, а тянулась тонкими струйками, не смешиваясь и почти не оставляя после себя влаги. Зодчему даже не пришлось раздеваться, чтобы выжать намокшие вещи - через несколько минут одежда выглядела совершенно сухой!

Заинтересовавшись неестественными свойствами воды, Зодчий хотел набрать немного жидкости в качестве образца, но вспомнил, что из "лабораторного оборудования" у него в наличии имеется лишь половинка карандаша, да потрёпанный блокнот. Герметичной посуды, кроме единственной фляги с питьевой водой, под рукой тоже не оказалось.

Бросив последний взгляд на загадочное Озеро, Зодчий прежней дорогой вернулся к Барьеру. Из головы не шла встреча с "лисом". Либо выходцы знали далеко не всё о мутировавших в результате Перехода животных, либо в Зоконе идут необратимые изменения, затронувшие не только территорию этого мира, но и его обитателей животного ряда.

...Вечером Зодчий долго выбирал место для бивака. За весь остаток дня ему не встретилось ни одно животное крупнее зайца, однако к ночёвке под открытым небом заставник отнёсся серьёзно, решив спать одетым и накрывшись спальником. Подарок Агути предусмотрительно положил рядом с собой...

На свою заставу вернулся не через пять, а только через шесть дней (нельзя было отказать выходцам с Первой и Третьей, которые оказались искренне рады приходу Зодчего). Но шесть дней не входили в "тревожную" цифру, поэтому Зодчий не особенно торопился в последний день, наслаждаясь тишиной и покоем.

Первая фраза, произнесённая Агути при встрече, не столько насторожила Зодчего, сколько удивила:

– Ну, ты просто метеор!

– О чём это ты?
– не понял Зодчий.

– Сказал, чтобы мы тебя через пять дней ждали, а сам за три обернулся!

– За три?
– переспросил поражённый Зодчий.
– Почему за три?..

Агути на секунду задумался, потом подвёл Зодчего к огромному, в четверть стены календарю.

– Сам посмотри...

Действительно, последние три дня оказались обведены красными чернилами - так Агути следил за "контрольным" сроком. Зодчий ничего не понимал. Он осторожно снял со спины рюкзак и аккуратно поставил его у двери. Только сейчас Зодчий обратил внимание: когда он уходил, календаря на стене не было!

– Где Фархад?..
– спросил он.

Голос подвёл, до фальцета сорвавшись на последнем слоге.

Агути пожал плечами:

– В оружейной комнате, где же ему ещё быть?

Зодчему показалось, что он ослышался - у них не было оружейной комнаты!

Мысли заметались, задёргались. Ледяная волна прокатилась от ступней до затылка.

Агути продолжал внимательно изучать Зодчего.

– Что-то не так?
– спросил он.
– Ты выглядишь растерянным...

– Всё нормально!
– подчёркнуто весёлым тоном сказал Зодчий.
– Пойдем, посмотрим, чем он занимается...

– Чем он может заниматься, кроме вашей последней разработки?!
– ответил Агути, откровенно изучая Зодчего.

В его широко открытых глазах весёлый интерес быстро сменился молчаливым подозрением.

На выходе из дома Зодчий приотстал, сделав вид, будто копается в рюкзаке. На самом деле он хотел пропустить Агути вперёд, потому что не имел ни малейшего представления, где находится оружейная комната!

Хитрость удалась. Агути уверенным шагом завернул за угол дома, и они неожиданно оказались перед входом в подвал, которого шесть дней назад здесь тоже не было!

Зодчий остановился, с тревогой прислушиваясь к себе. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло, в ногах появилась слабость. С трудом заставив себя сдвинуться с места, он медленно последовал за Агути...

Фархада они обнаружили у длинного обитого металлом верстака, на котором ровными рядами лежали стрелы с зазубренными наконечниками из голубоватой стали.