– Джереми в особняке? – спросил я у Нокса, когда Сона все-таки соизволила пройти в ворота.

– Нет, монсеньор, – тот отрицательно покачал головой. – Я еще понадоблюсь?

– Вряд ли. У вас дела? – спросил я, рассеянно разглядывая черные ворота, с которых сняли воронов. Они казались печально пустыми.

– С разрешения монсеньора я навещу родных, а то не удалось сделать этого в праздники.

– Да, конечно, – бессильно откликнулся я, внезапно погрустнев. Почему-то стало казаться, что из этой передряги длиною в зиму я выйду лишь вперед ногами.

Ну ладно. Посижу, почитаю, буду ждать Джереми. Вместе оттащим труп в подвал ночью, а сами пойдем копать могилу. Благо, дверь в кабинет заперта, никто из слуг войти не посмеет. Глубок вздохнув, я направился в дом, в сторону своей комнаты. Слегка покалывало в висках – неплохо бы полежать. После отвратительного разговора с Альдо я бы не удивился дурному самочувствию, но в голову лезли еще и дурные мысли. Воспоминания про алые пятна на серых камнях, разрываемого толпой Айнсмеллера, зеленые лица жертв Доры, синие глаза Удо. Страшно здесь находиться.

– Монсеньор будет обедать?

– Нет.

Оказавшись в своей комнате, я сел за стол и начал письмо. Получилось нечто повседневное, вроде рассуждений о погоде и надорской природе, да о сыновнем почтении. Если после того скандала с Айрис она все еще считает меня своим сыном. Ох. Айрис… Надо будет повидаться с ней, ведь крысята, наверное, скоро должны родиться, если уже не появились. Да и по ней самой я соскучился. И надежда на то, что они с Робером все-таки сойдутся, не пропала.

“…сим остаюсь преданный Ваш сын Ричард”. Вот и дописано. Поставив перо в чернильницу, я размял уставшие пальцы и вздохнул с облегчением

Утром, когда все будет сделано, письмо отправится в Надор, а потом “матушка” прочтет. Правда, хотелось бы новых известий от Реджинальда, а то подозрительно долго он молчит. Хотя, учитывая то, как “прекрасно” работает почта Талига, можно даже не рассчитывать на быстрые уведомления от Ларака. Я положил письмо на стол. Скоро должны высохнуть чернила.

Время шло. Неведомо куда пропавший Джереми не возвращался. Вепрь стоял на полке и поблескивал бронзовым бочком, а также смотрел на меня маленьким хитрым глазом. Его нашли в дворцовой кладовой и Альдо передал мне, как память о старых временах. На клейме виднелось “296 год Круга Молний”. Тогда он был грязно-зеленым и пыльным, но его начистили до блеска. Хороший кабанчик – потом отвезу его в Надорский замок. Рокэ на память точно не оставлю, ему кабаньих голов достаточно.

Посмотрев на стопку чистых листов, я вспомнил про Мэллит. Написать ей? А куда: в Алат, в Сакаци, куда-нибудь еще? Может быть, прекрасная гоганни сейчас в пути, может забыла обо мне. А если набраться храбрости и пригласить ее в Ракану? Нет, уважаемый Окделл-Сергеев, чего удумал! Здесь опасно для тебя, чего уж про нее говорить… Вздохнув, я встал и вышел торопливо из кабинета. Нервы напряглись – где же Джереми? Где его кошки носят и к какому Леворукому? Уже за окном стемнело.

– Джереми не возвращался? – нервно спросил я у дежурного слуги, что сидел на стуле, возле колокольчика.

– Нет, монсеньор.

Оставалось лишь вздохнуть, закусить губу и попытаться отвлечься на поздний ужин. Еда, горячая и вкусная, не лезла в рот, напряжение нарастало, очень хотелось поскорее избавиться от этого губительного беспокойства. Надеюсь, хоть с Джереми ничего не произошло в столице? Да нет! Он ведь не дворянин, зачем кому-то на него покушаться? Только эта мысль меня и утешала. Мог куда-нибудь зайти выпить с кем-нибудь. Да мало ли…

Ну ладно. Если Джереми не вернется к ночи, перетащу тело в подвал сам. Там достаточно холодно, ничего с трупом не случится, а крыс в подвале нет – сам проверял. Я нащупал в кармане ключ.

– Который час?

– Около восьми.

Вздохнув, я быстрым шагом направился к двери кабинета и вставил ключ в замочную скважину. Несколько раз повернул. Отчего-то было не по себе, но я держался. С ума сводил бой часов, потому что сошлись стрелки. Потрогав деревянные черные завитки, я распахнул дверь кабинета. Или она распахнулась сама? Непонятно Имеет смысл зажечь там свечи, вдруг местная магия подействует и выходцем Удо не станет?

Во рту мгновенно пересохло. Слабый свет из коридора просочился в комнату, оставляя янтарные пятна на полу и ножках кресел. От ужаса стало трудно дышать и хотелось броситься прочь, однако я храбро зашагал вперед. За два дня и ночь кабинет выстыл, в нем не топили, так что тело вряд ли начало гнить и разлагаться. Дрожащими руками я торопливо зажег свечу и тут же едва ее не выронил. Эй! А тело-то где?!

На диване, кроме разбросанных подушек, никто не лежал. Удо не было здесь – ни живого, ни мертвого. Твою мать!!! Едва сдерживая вопль ужаса, я выбежал из комнаты и тут же врезался в дежурного лакея.

– Что?! – крикнул я, чувствуя, как по спине ползут мурашки и капли ледяного пота.

– К вам посетители, монсеньор, – ровно ответил лакей.

– Дикон?

Зажглись свечи, в полумраке, на фоне покачивающихся рыжих огней, я разглядел седовласого, хоть и не старого человека, с усталым смуглым лицом. Рядом стоял другой южанин, низкорослый и с насупленной мордой. Что опять случилось? Переводя дыхание, я смотрел на них. Они – на меня. Все дружно молчали.