фантастические.

– Ты хочешь быть, как она? Как Элла? – спросил Алекс, притягивая меня к себе и прижимая

мою голову к своей груди.

– Может быть. Может быть, я хочу быть, как Элла, – прошептала я.

– Но это не ты, Мэдди.

«Это именно я», – сказала я про себя.

– Помнишь, когда ты узнала, что случилось с Молли? Помнишь, как это было тяжело?

Я вспомнила, как в прошлом году пыталась узнать у Мэдди, имеет ли она хоть какое-то

отношение к социальному краху Молли. Не вышло. Как обычно, Мэдди была в режиме «у-меня-нет-

на-тебя-времени». Вне дома и школы она тусовалась с Алексом. Но в этом не было ничего

необычного: с первого курса, с того дня, как она впервые присела за его столик, они были

неразлучны.

– И? – Я не знала, что еще сказать или как разговорить его.

– Все пришло в норму. Через несколько месяцев люди перестали сплетничать о ней. Ты

перестала так сильно беспокоиться, что кто-то выяснит, что ты тогда сделала, и просто вернулась к

нормальной жизни. Со временем все станет, как прежде.

– Со временем, – повторила я.

Казалось бы, такое простое решение. Такое безумно логичное и абсолютно идиотское

решение.

Алекс наклонился и поднял рюкзак, перекинул его через плечо.

– Просто будь собой – той Мэдди, которой ты была в последние три года, и я обещаю тебе,

все будет хорошо.

88

LOVEINBOOKS

31

Быть старой доброй Мэдди оказалось не так сложно, как я думала. Алекс решил, что я в шаге

от истерики, и развил бурную деятельность, ограждая меня от всяких вопросов и лишних разговоров.

Он даже отказался от обеда в столовой и позволил мне сбежать в библиотеку, где никто меня не стал

бы беспокоить.

Но, наверняка беспокоился он больше о том, как удержать меня подальше от Джоша и

Молли, чем о моем душевном равновесии. Причина не имела значения, это все равно сработало.

Я держалась от Джоша на расстоянии до конца дня. Помогло то, что он и Мэдди не особенно

пересекались на уроках. Я поймала его взгляд в холле на следующий день, но Алекс быстро

вмешался, блокируя мне обзор и отвлекая. Я не расслышала, что он говорил, что-то о Снежном бале и

цветах.

Я быстро посмотрела на плакаты на стенах. Объявления о продаже билетов и постеры с

призывом выбрать Дженну королевой Снежного бала. На постерах все было розовое или фиолетовое,

так что показалось безопасным предположить:

– Розовый, я думаю, может, фиолетовый, – сказала я и вернулась к сортировке книг в

шкафчике.

– Ты хочешь, чтобы я надел фиолетовый галстук?

– Что?

Он забрал у меня из рук несколько книг и сунул их в свою сумку.

– Я спросил, ты ждешь, что я надену фиолетовый галстук?

Я покачала головой, тщетно пытаясь понять, почему цвет галстука имеет значение. Он мог

надеть хоть в черный в оранжевую полоску, мне все равно.

– Э-э-э... нет, – пробурчала я, надеясь, что это правильный ответ. – Надень черный или синий.

Любой устроит, мне все равно.

– Ну, а какого цвета твое платье?

– Какое платье? – За последние десять лет максимально похожей на платье одеждой у меня

была длинная юбка, под которую, кстати, я тогда вообще напялила легинсы.

– То, которое вы купили с Дженной еще в сентябре.

Я мысленно представила гардероб Мэдди. У нее было не менее десятка вечерних платьев. Я

перерыла весь ее гардероб за последние три дня, экспериментируя с нарядами, в попытке заставить

себя выглядеть точно, как она. Но я не видела никакого платья с ярлычком или в пластике.

– Я не знаю. Коричневое?

– Правда, коричневое? – Алекс даже хмыкнул от отвращения.

Я сразу поняла свою ошибку. Кроме пары перчаток и шарфа ни один предмет в шкафу Мэдди

не был коричневым. Она даже не загорала. Дерьмо.

– Неважно, я не собираюсь идти.

– Нет, ты пойдешь.

– Нет, я не пойду. – Последнее танцевальное мероприятие, который я посетила – вечер

танцев отцов и дочерей в начальной школе. Папе пришлось разделить свое время между Мэдди и