Изабелла с замирающим сердцем смотрела, как он приближается, и понимала, что не может сдвинуться с места.

– Добрый вечер, – раздался его голос.

Девушка вздрогнула и, очнувшись от цепенящего видения, отступила назад.

– Добрый вечер, – еле слышно прошептала она в ответ.

– Все в порядке?

– Да, спасибо.

Молодой человек остановился напротив нее:

– Через полчаса выходим.

– Что?

– Тебе хватит этого времени?

Изабелла почувствовала, как, наконец, пришла в себя:

– Мы пойдем в гасиенду губернатора?

– И туда тоже.

– В смысле?

– У тебя полчаса.

По всей видимости, больше вопросов задавать не следовало, поэтому девушка осторожно развернулась и поспешила в свою комнату.

Войдя в помещение и закрыв за собой дверь, она судорожно выдохнула и присела на стул перед трюмо. От его голоса и холода во взгляде, под которые на свою голову попадал какой-нибудь несчастный, можно было сойти с ума. Сегодня она испытала это на себе. А ведь он просто сказал ей пару слов...

Ее запланированная линия поведения рассыпалась в прах от одного его присутствия. Но у нее все равно не было выбора.

Изабелла достала расческу и провела ей по черным волнистым волосам. Куда они могли сейчас поехать? К кому? А, главное, было ли это запланировано домом губернатора? Ведь она ничего об этом не знала…

А еще ей было очень интересно, куда он уходил на целый день. Неужели вел повседневную жизнь без маски? Все же нетронутые аксессуары не означали, что он не переодевался в обычную одежду.

Девушка перевела взгляд на собственные вещи и внезапно замерла. Керолайн не было рядом. Кто же тогда поможет ей одеться? Эта мысль врезалась в ее сознание, словно вспышка молнии.

Более жуткого продолжения столь прекрасно проведенного дня невозможно было придумать… Прийти к нему с такой просьбой. Чудовищно.

Но у нее не было выбора.

До выхода оставалось пятнадцать минут, а сердить Зорро опозданиями Изабелле сейчас очень не хотелось, поэтому она со вздохом отложила расческу, переоделась в свою полупрозрачную сорочку и взялась за платье. Затянув его на себе настолько плотно, насколько это было возможно и понежив напоследок ноги в мягком ковре, она с некоторым сожалением обулась, облачилась в немногочисленные украшения и, перекинув волосы на грудь, которые, в случае непредвиденного падения нещадно соскальзывающей с плеч одежды, могли хоть немного ее прикрыть, протянула руку к двери.

Однако открыть ее она не смогла. Вместо этого она скользнула пальцами по воздуху и оказалась лицом к лицу с хозяином дома.

Девушка смутно помнила, как пролепетала что-то относительно его помощи, как он развернул ее спиной и быстро затянул шнуровку. Потом она обнаружила себя в полной темноте и поняла, что он, как и в прошлый раз, надел ей на глаза повязку. А после этого она внезапно оказалась в воздухе, подхваченная его сильными руками.

Через несколько мгновений она услышала уже знакомый шум открывающейся двери и по прохладному вечернему дуновению ветра поняла, что они вышли на улицу.

Зорро закинул ее в седло, вскочил следом и пришпорил коня. Такой способ передвижения вкупе с ненавистной повязкой вызывал у Изабеллы внутренний протест, потому что вынуждал ее приникать к его телу и держаться за его плечо. Кроме того, ее спутник ни в какой форме не отвечал на ее закономерный вопрос о том, куда они все-таки направляются. Это злило и вместе с тем настораживало ее, но в данной ситуации она не в состоянии была что-либо изменить, поэтому ей оставалось лишь смириться со сложившимся положением дел и ждать.

Тем не менее, ждать долго не пришлось. По ее внутренним ощущениям уже через десять минут Зорро замедлил Торнадо и снял с ее глаз повязку. Девушка судорожно осмотрелась и распахнула глаза от удивления – они стояли напротив крепости.

– Зачем мы сюда приехали?

– За информацией, – Зорро соскочил с лошади.

– Какой?

– Полезной.

– Я не сдвинусь с места, пока не узнаю, куда и зачем мы направляемся, – Изабелла, подначиваемая собственными обидами и оскорбительной повязкой, категорично сложила руки и отвернулась в противоположную сторону.

– Интересно будет посмотреть, – молодой человек облокотился на послушно замершее животное и обратился в издевательское созерцание прикованной к седлу скандалистки.

– А мне – послушать, – не сдалась собеседница.

– Не исключено, что ты многое сегодня услышишь.

Изабелле очень не нравился его миролюбивый настрой. Чутье подсказывало ей, что он неспроста игнорировал все ее выпады.

– Я требую объяснений! – сделала она еще одну попытку, но в ответ услышала все тот же спокойный голос.