Старый монах исчез совершенно незаметно. Руднев некоторое время смотрел в одну точку, потом стянул пиджак и, как сидел, так и упал поперёк кровати. Закрыв глаза, он уговаривал себя, что сейчас соберётся с силами, поднимется, доделает всё, что нужно… Да так и уснул. Женечка сначала пытался положить на него ноги, но потом, найдя эту позу не слишком удобной, переместился Рудневу под бок и, обняв его, успокоился совершенно. Эту трогательную мирную картину и застал забрезживший через пару часов рассвет. Надо ли уточнять, что на работу эти двое, конечно, проспали?..

====== Глава 69. Бодрое утро ======

– Ты руку мне отлежал, чучело! – морщился Андрей Константинович, спихивая с себя недовольного, сонного Женечку. – Я понял, почему от тебя жена на самом деле ушла, – пробормотал он, со стоном садясь в постели и растирая плечо. – Ты мне всю шею своей бородой исколол. Ни одна женщина такой пытки не вынесет…

– Много ты понимаешь, – хмыкнул Панарин, протирая глаза и с интересом оглядываясь в светлой рудневской спальне. – Ох, мы, кажется, вчера так толком и не поговорили… – припомнил он.

– Ничего, – зловеще пообещал Андрей Константинович, – Сегодня поговорим, – и, хромая, удалился в сторону ванной.

Уже разливая по чашкам кофе, он вдруг вспомнил о чём-то, покосился на дверь и, убедившись, что, судя по звукам, Панарин всё ещё плещется в душе, прохромал в комнату за мобильником.

– Надюша? – без особой нежности в голосе сказал он в трубку. – Не беспокойтесь, я буду позже. Позвоните Филину, скажите, что в его деле появились дополнительные факторы. Если ему удобно, я могу принять его сегодня в три. Если нет, тогда выберите ему время на завтра… Нет, я просто проспал. Как видите и со мной такое бывает… Всё в порядке? Отлично. Тогда – до встречи…

Возвращаясь в кухню, Руднев столкнулся в коридоре с Панариным.

– Ты что надел, негодяй?! – с неподдельным возмущением воскликнул он. – Это же мой халат!

– А что я должен был надеть? – искренне заинтересовался Женечка.

– Ну… не знаю – мог бы в полотенце выйти… – нашёлся Руднев.

– Знал бы – голым бы вышел, – сдержанно ответил Панарин.

– М-м-м… Я… погорячился… – тут же исправился Андрей Константинович. – Тебе очень идёт синий цвет. Носи на здоровье, Кисонька…

Панарин, ухмыляясь, проводил товарища ехидным взглядом и следом за ним направился в кухню.

– А овсянки у тебя не найдётся? – подозрительно оглядывая стол, поинтересовался он.

– Овсянки? – скривился Руднев, хрустя тостом. – Нет, Евгений Алексеич, такой гадости у себя в доме я не держу.

– Эх, Руди, – с укоризной покачал головой доктор. – Такой взрослый, можно сказать, условно сознательный человек – и не понимает важности здорового питания!..

– Человек, который накануне в одиночку вылакал целую бутылку коньяка не будет читать мне лекций о здоровом питании, – осадил его господин адвокат.

Женечка сел за стол и со вздохом потянулся за чашкой.

– Ну уж в этом только ты виноват. Ты меня расстроил…

– Не плачь, Киса. Сейчас я тебя обрадую. Можешь передать своему Карабасу, что я готов с ним встретиться.

Панарин замер с чашкой у самых губ.

– Что случилось? – Голос у него охрип от волнения, и он торопливо сделал пару глотков кофе, не отрывая встревоженного взгляда от рудневского лица.

– Что случилось, то случилось, – философски заметил на это Андрей Константинович, кроша пальцами остатки тоста. – Я теперь человек, которому есть, что терять. Ты вот свалился вдруг на мою голову… – Про Наденьку он почему-то промолчал. – Всё, что меня интересует – это защита и твёрдые гарантии полной моей безопасности. Ферштейн, Евгений Алексеич?

– Руди! – ужаснулся Панарин – Какая же я свинья!

– А я давно это утверждаю, но мне почему-то никто не хочет верить…

– Руди, прости, – Женечка неожиданно встал на колени и снизу заискивающе посмотрел Рудневу в глаза. – Я ж тебя подставил! Он не должен был к тебе подобраться! Если бы я не отключился…

– На место сядь, шут гороховый, – снисходительным взглядом окинул его Руднев. – Передай Радзинскому, что мальчика я готов сдать ему со всеми потрохами. Если бы ты знал, как я его ненавижу! – добавил он, скрипнув зубами.

– Кого? Радзинского? Или мальчика? – не понял Женечка. Вместо того чтобы встать, он устроился на полу у ног Руднева и, стянув с его тарелки второй тост, захрустел им увлечённо, влажно блестя умными карими глазами.

– Их обоих. Но Роман Аркадьича в тысячу раз больше – прям загрыз бы его… – Господин адвокат задумчиво стряхнул на Женечку крошки со своих коленей. – Как же мне убить его хотелось! Да кто ж мне позволит?.. Одно счастье, что, когда я его нашёл, его память была девственно чиста. А не то пришлось бы мне перед этим щенком пресмыкаться. – Руднев горько усмехнулся, вспоминая, – У него проскакивало иногда – на «ты» вдруг ко мне обращался. Я каждый раз вздрагивал: неужто очухался? Повелитель… Хорошо, мне Радзинский глаза отвёл, и я на какое-то время забыл, о том, кто он. Иначе придушил бы сопляка…