А вот Андрей Константинович, судя по всему, не нашёл времени даже на то, чтобы развязать галстук. Он уткнулся в эфемериды и с азартом напавшей на след гончей увлечённо щёлкал компьютерной мышкой.

– Спасибо, – деловито бросил он после минутного молчания.

– Всегда, пожалуйста, – кряхтя, сладко потянулся уже изрядно захмелевший Панарин. Он приподнялся, опираясь на локоть. – А за что тогда по морде дал? – С журнального столика доктор стащил свой бокал и снова щедро наполнил его коньяком.

– Захотелось, – коротко ответил Руднев. – Очень. – И после паузы добавил, – За все эти годы – отметелить тебя по полной программе…

Панарин, услышав это, сразу затосковал по-чёрному. Глотнув коньяку, он расстегнул ещё пару пуговиц на груди и спросил дрогнувшим голосом:

– Рудь, ты ведь не будешь больше брать эти заказы?

– А что я буду делать? – не отрываясь от своей работы, с интересом осведомился Андрей Константинович.

– Что-нибудь без криминала. И без крови…

– Для этого я слишком кровожаден. И слишком ненавижу людей, – заверил его Руднев.

Женечка закручинился пуще прежнего и одним махом осушил свой бокал до дна.

– Ты бы хоть закусывал, – покосился на него Руднев. – И вообще: кто-то обещал не напиваться…

Панарин сморщился от коньячной горечи и помотал головой.

– Руди, что мне сделать, чтобы ты меня услышал? – с тоской вопросил он. – С крыши спрыгнуть?

– Только попробуй. Я тебя за одну только фантазию в Кащенко закрою. Будешь там, как растение – на транквилизаторах…

– Злой ты, Руднев, – Женечка с тоской скользнул по стенам уже затуманившимся от алкоголя взглядом.

– Я не злой. Я заботливый, – поправил его Андрей Константинович. Он, вздыхая, отложил таблицы и подошёл к Панарину. Присев перед ним на корточки, он окинул пьяного в дым доктора скептическим взглядом и ласково принялся его уговаривать, – Давай я тебя, Евгений Алексеич, в постельку отведу. Ванну уже и не предлагаю, – хмыкнул он. – Ты ж там утонешь или шею себе свернёшь, алкоголик ты чёртов… – Он положил женечкину руку себе на плечо, обхватил его за талию и заставил подняться.

Панарин упирался, хватая Руднева за галстук:

– Нет, Руди, ты не понимаешь, – горячо шептал он, приблизившись к другу настолько, что практически касался губами его щеки. – Я видел… Ты не можешь так поступить… Мне уже сейчас страшно…

– Что ты видел? От чего тебе страшно? – терпеливо спрашивал Андрей Константинович, снисходительно глядя в лихорадочно блестевшие тёмные женечкины глаза. Но добиться от хмельного эскулапа внятного ответа было уже невозможно. Тот только облизывал губы и сонно вздыхал, обдавая товарища коньячным духом. – Ну, ничего, – зловеще шептал Руднев, волоча Панарина в спальню. – Ты ж мне завтра всё-о-о выложишь, конспиратор хренов. Я ж из тебя все твои тайны вытрясу, чучело ты бестолковое.

Уронив уже ничего не соображающего приятеля на покрывало огромной двуспальной кровати, он принялся вытряхивать его из брюк, когда вдруг почувствовал себя крайне скверно. Развязав дрожащей рукой галстук и расстегнув воротничок, побледневший как полотно адвокат присел на край постели. Прямо перед ним, почти касаясь его ног, покачивался край чёрного плаща. Андрей Константинович не спешил поднимать голову. Он крепко сжал пальцы в замок, тряхнул волосами и только потом, прищурившись, холодно взглянул прямо в лицо неожиданного визитёра.

– Верни диск, – хладнокровно приказал Господин в чёрном, яростно сверкая полными непроницаемого мрака глазами. – Зачем ты отдал его? Забери у него ключ. Если надо – убей. – Холодные пальцы коснулись подбородка, не позволяя отвести взгляд. – Ты получишь назад всех твоих слуг. Ты можешь получить всё, что захочешь. Но ты должен исполнить наш договор до конца.

– Боюсь, теперь это невозможно, – бесстрастно ответил Руднев.

– Это моя забота. Сделай, что я сказал. Если нужна моя помощь… – Наводящий ужас господин отпустил Андрея Константиновича и повернулся к раскинувшемуся на кровати Панарину. Он уже протянул к Женечке руку, когда Руднев почувствовал, как его спину опалило жаром. Он оглянулся и сразу же вынужден был закрыться от яркого света ладонью. Незнакомый тихий старичок в монашеской скуфейке и сером подрясничке мирно стоял с другой стороны кровати.

– Убирайся вон! – строго велел он незваному гостю. Того просто перекосило от злости, он зарычал и прямо на глазах начал терять свой человеческий облик. Руднев бестрепетно смотрел, как он корчится, съёживается и исчезает.

– Кто защитит тебя в следующий раз? – Старичок стоял уже напротив смертельно уставшего Андрея Константиновича. Его голос укорял очень мягко, глаза глядели ласково. – Подумай… – Он шагнул к Женечке и положил ладонь ему на лоб. Тот, не просыпаясь, вздохнул и порозовел. Только сейчас Руднев понял, что всё это время доктор выглядел явно не самым лучшим образом. Он и не сообразил, что это совсем не от алкоголя…