К Рудневу дамы так беззастенчиво никогда не липли. Шестым чувством понимали, что конкуренцию с его беззаветной любовью к самому себе им не выдержать. Сам Руднев с брезгливостью относился к физическим контактам и близкие отношения с противоположным полом считал ничем не оправданной колоссальной тратой драгоценной энергии. Поэтому заводить романы не спешил. Всех его любовниц можно было пересчитать по пальцам одной руки. И каждый раз это были длительные, но абсолютно ни к чему не обязывающие отношения с такими же хладнокровными, расчётливыми и самодостаточными особями, как и он сам. Но сейчас был особый случай. Если бы Андрей Константинович мог посмотреть, что твориться у Наденьки в голове! Так ведь Панарин предусмотрительно лишил его такой возможности. Придётся рискнуть.

Руднев всегда соображал очень быстро. Молниеносно принимал самые рискованные решения. Танец ещё не кончился, а Андрей Константинович уже беседовал по телефону с ювелиром. Когда Панарин с Наденькой вернулись за стол, Руднев улыбался другу холодно и натянуто. Женечка в ответ нагло ухмылялся: не понял ещё, что задумал господин адвокат. Надюша бросала на шефа встревоженные взгляды. Атмосфера за столом накалялась.

Вскоре у Андрея Константиновича зазвонил телефон. Он извинился и вышел из-за стола. Когда он вернулся, в руках у него была маленькая бархатная коробочка. Что там внутри, было ясно без слов. Руднев щёлкнул замочком и поставил перед Наденькой футляр с роскошным бриллиантовым кольцом.

– Надеюсь, Вы не откажетесь выйти за меня замуж? – зловеще поинтересовался он у испуганной секретарши.

Глаза у Наденьки были светло-карие с прозеленью. Руднев хорошо изучил их, когда – любопытства ради – рассматривал радужную оболочку (отличный способ диагностировать все заболевания клиента). Сейчас они распахнулись так широко, что Андрей Константинович подосадовал, что зря мучился прошлый раз, наблюдая за ней украдкой: надо было сразу её удивить, и разглядел бы всё без проблем.

– Я хотел бы услышать ответ прямо сейчас, – холодно и настойчиво произнёс он.

Наденькина рука, сжимавшая салфетку, начала заметно дрожать.

Руднев, теряя терпение, зло прищурился и с раздражением процедил:

– Я так понимаю, это означает «да»?

Наденька судорожно кивнула.

Руднев с облегчением выдохнул и аккуратно надел ей на палец кольцо, которое – кто бы сомневался! – пришлось ей абсолютно впору. Почтительно целуя руку невесты, Андрей Константинович покосился на Панарина. Женечка глядел на него так, будто такое чудо видел впервые. Настроение у господина адвоката сразу же заметно улучшилось. Он заказал шампанского. Тут же – очень кстати – подоспел посыльный с цветами.

Скептически хмыкнув, Панарин молча отсалютовал им бокалом и залпом выпил шипучий напиток. Руднев невозмутимо положил свою руку на запястье будущей супруги и уверенно погладил его пальцем. Как не странно, Наденька сразу успокоилась и даже робко улыбнулась Андрею Константиновичу.

Панарин же, полюбовавшись на них несколько мгновений, вынул из внутреннего кармана пиджака ручку и написал несколько слов на салфетке. Руднев с интересом взглянул на записку и позеленел от злости. Малоразборчивым «медицинским» почерком на мягкой бумаге было нацарапано: «Ключ она не отдаст даже родной маме. А уж тебе и подавно. Я позаботился об этом. Хочешь проверить?».

– Не вздумайте опоздать завтра на работу, – сухо обронил Андрей Константинович, захлопывая дверцу автомобиля.

Наденька, прижимая к груди букет, испуганно кивнула. Такси тронулось с места и, набирая скорость, быстро скрылось из виду. Руднев проводил машину взглядом, медленно развернулся и – как же можно было упустить, что, подсадив Наденьку в машину, трость он снова взял в левую руку! – с разворота ударил Панарина кулаком в челюсть.

Женечка живописно отлетел, спиной врезался в стоящий позади форд, и только благодаря этому, удержался на ногах. Руднев подскочил к нему, сгрёб свободной рукой за отворот пиджака и, зловеще нависая над ним, яростно зашипел:

– Ты решил, что я делаю это из-за твоего дурацкого ключа? Ур-род… Я тебя по асфальту размажу, сволочь. Хотя, может, и не стоит руки марать… Мне ведь даже фотография твоя не понадобится, чтобы напомнить тебе, на что я способен в гневе!..

Панарин сначала изумлённо хлопал глазами, но очень быстро взгляд его просветлел, зубы оскалились в широкой улыбке, он обхватил Руднева руками и, спрятав лицо у него на груди, самозабвенно захохотал. Руднев занервничал и дёрнулся, пытаясь освободиться. Но Женечка держал его крепко и, пока не отсмеялся, не отпустил.

– Прости, Руди. Прости, – искренне умолял он, прижав руки к сердцу, когда, шипя, словно разъярённый кот, Руднев вырвался, наконец, из его объятий. – Ты же знаешь, как меня заносит! Я ничего такого не хотел – честное слово!

– Если бы я лично не убедился много раз, что у тебя мозги набекрень, не поверил бы ни единому твоему слову! – судорожно поправляя одежду, процедил Руднев сквозь зубы.

– Не думал, что банальная галантность по отношению к даме с моей стороны так сильно тебя расстроит, – хмыкнул Панарин.