– Серьёзно. Разве Бергер тебе не говорил?

– Говорил…

– И что мы тогда обсуждаем?

– Но я не могу…

– Ромашечка! – дед перегнулся к нему через стол, требовательно заглядывая в глаза. – Я меньше пачки сигарет в день не выкуривал. Больше десяти лет. Как ты думаешь: тянет это на зависимость? Но я просто бросил и всё. И тебе советую. – И Радзинский подвинул ему тарелку, полную пышных, ещё тёплых оладий.

Роман задумчиво поливал оладьи вареньем и всё никак не находил в себе сил спросить то, что его так волновало. Наконец, он решился:

– Могу я ознакомиться с протоколом собрания? – небрежно поинтересовался он. – Я так понимаю, резолюция имеет ко мне непосредственное отношение…

– Что? Какая… – дед удивлённо поднял голову от рукописи, в которой периодически что-то черкал. – Ох уж этот Павлуша! – быстро сообразил он. – Сорока просто! Журналистская душа!..

– Ну, так как?

– Не было никакой резолюции, – снова погружаясь в работу, отстранённо пробормотал дед.

– Вы издеваетесь надо мной, что ли?

Радзинский поморщился.

– До чего же ты гордый, Ромашечка! Всё-то тебя задевает! Если я сказал, не было, значит, не было. И придётся тебе мне поверить. Ну, поговорили немножко о тебе. Все сошлись на том, что ты очень милый непосредственный мальчик, который в сложившихся обстоятельствах ни для кого, кроме себя никакой опасности не представляет.

На этом высказывании Роман подавился и закашлялся. Дед проворно вскочил и уверенно двинул ему под дых, после чего дыхание быстро восстановилось.

– Спасибо, – выдавил побагровевший от натуги Роман.

– На здоровье, – любезно буркнул Радзинский, внимательно следя, чтобы Роман не подавился теперь чаем. – Ты Гошу запомнил? – небрежно поинтересовался он, возвращаясь на место.

– Это который гусей пугать не хотел?

– Точно, – хмыкнул Радзинский. – Юрий Александрович у нас большая шишка в аппарате правительства. Но нам важно другое: чистота его сознания такова, что он имеет постоянную прямую связь… – дед многозначительно показал пальцем наверх. – Ты хоть осознаёшь, что то, что происходит здесь – только отражение и продолжение того, что уже произошло там?

– Я много раз этим пользовался, – хмуро подтвердил Роман. – Если мне что-то не нравилось из того, что произошло со мной ...хм …во сне, я возвращался туда и всё исправлял, как мне было надо.

– Ну, примерно так. – Дед закинул ногу на ногу и тряхнул головой, откидывая волосы назад. – Только масштаб, соответственно, иной. – Его глаза тёплого янтарного цвета оценивающе прищурились, оглядывая Романа. – Так вот, Гоша – наш, можно сказать, связной. Если нужно что-то серьезное спросить, мы всегда к нему обращаемся. И ему всегда отвечают. Но месяцев этак девять тому назад ему и безо всякого запроса сообщили, что прямо под носом у нас тихо тикает бомба замедленного действия. При других обстоятельствах нам бы оставалось только принять это к сведению… Ну, ты понимаешь – предупреждён, значит вооружён! Но неожиданно у нас появилась возможность эту бомбу – то есть тебя – обезвредить…

– Меня?!

– А о ком же мы сейчас говорим? Конечно тебя. Не прибедняйся, Рома, ты не просто плохой, ты – очень плохой парень!

Роману показалось, что его только что выпихнули из уютного тёплого гнёздышка в чужой и жестокий мир. Пинком.

– Зачем Вы мне это сейчас рассказываете? – ледяным тоном спросил он.

– Ага. Значит, ты и сам прекрасно понимаешь, что доверять тебе в данный момент, по крайней мере, глупо. Но я исхожу из того, что ты уже преодолел ряд критических точек и к исходной позиции вряд ли вернёшься. Ведь если ты не избавился от Бергера сейчас, едва ли ты сделаешь это в дальнейшем. Я не имею в виду сентиментальный аспект ваших отношений. Просто с каждым днём обыграть Бергера тебе будет всё сложнее и сложнее. Ты же сам убедился – даже Руднев не смог с ним справиться!

– А избавиться, в смысле…

– Да, Рома. В смысле отправить на тот свет, – спокойно подтвердил Радзинский, протягивая Роману салфетку, чтобы он мог вытереть перепачканные маслом руки. – Неужели ты сомневаешься, что, если бы не Карта, благодаря которой ты узнал, что Бергер твой Ключ, ты колебался бы хоть секунду? Руднев выполнил свою часть задачи – нашёл тебе проводник (я сейчас второй диск имею в виду, потому что первый ему подсунули мы). Ты активировал бы его с помощью доверчивого одноклассника и стал бы тем, кем планировалось. Главная угроза твоей миссии – Бергер и трансформированная Карта, которая увела бы тебя в сторону, были бы устранены. И у тебя был бы такой превосходный подручный, как Руднев.

– Стойте! Но Карта сказала мне, что я не получу свою силу, пока не пройду весь Путь до конца! Даже Руднев злился, что я какой-то ущербный!

– Ромашечка, если бы ты безо всяких колебаний уничтожил Ключ, всё бы сразу к тебе вернулось! А после того, как с помощью обретённого источника энергии ты трансформировал бы свои тела, твоя сила возросла бы многократно!

Как же всё просто! И логично. Роману внезапно стало очень, очень холодно. Жаркое солнце больше не грело его. Его била дрожь. Заледеневшие пальцы сами собой сжимались в кулаки, и посиневшие ногти впились в ладонь.