– Эй, я же в пижаме! – слегка обиделся Бергер.

– Ничего, – усмехнулся Радзинский, окидывая его внимательным взглядом. – Вон, Шойфет в гости не стесняется в пижаме ходить. Бери с него пример. И, вообще, отправляйся в свою палату. Оттуда же ты пришёл в таком виде?

Роман гневно сверкнул глазами в сторону гадко усмехающегося Руднева и потянул Бергера к выходу.

– Что ты вытворяешь? А?! – зашипел он, когда дверь за ними закрылась. – Думаешь, я не понимаю, что ты собирался сделать? Это такой изощрённый способ мести: пожертвовать собой, чтобы я потом всю жизнь мучился от угрызений совести? Да?

– А ты думаешь, я не понимаю, зачем ты меня прогнал? Боялся, что я помешаю тебе совершить торжественный акт самоубийства? – обиженно прошептал в ответ Кирилл, пытаясь отцепить от своих предплечий романовы пальцы. – Да отпусти же! Синяки останутся!

– Да тебе было бы полезно синяков наставить, чтобы ты помнил, как не следует с людьми поступать!

– Не тряси! У меня и так сотрясение мозга, – жалобно пролепетал Кирилл, хватаясь за голову.

Роман сразу растерял весь свой пыл и сочувственно уставился на страдальчески поджавшего губы приятеля.

– Тебе, наверное, лечь надо? – забеспокоился он.

– Ага, – еле слышно шепнул Бергер, и, пользуясь растерянностью Романа, уткнулся лбом ему в плечо. Тот инстинктивно обнял несчастного и погладил по голове. – Мы, вообще-то, с твоим боссом легко отделались, – полусонно пробормотал Кирилл. – У него, правда, два ребра сломаны, левая нога и запястье. Да и головой об руль он хорошо приложился, но могло быть и хуже…

– Ну конечно! Один на один с самым безжалостным киллером страны – это он и, правда, легко отделался!

– Ты… Зачем ты так? У него был сердечный приступ! – недовольно выдохнул Кирилл ему в рубашку.

– У босса не было никаких проблем с сердцем! – усмехнулся Роман.

– Значит, появились, – буркнул Бергер, щекоча тёплым дыханием шею.

– Ты мне всю жизнь врать будешь? – разозлился Роман, резко отстраняя его от себя.

Бергер надул губы.

– Почему сразу «врать»? – обиделся он.

– Потому что я привык называть вещи своими именами! Скажи ещё, что не знаешь, почему вдруг абсолютно здоровый человек ни с того, ни с сего чуть не сыграл в ящик!

– По-моему, тебе велели проводить меня до палаты… – сухо проговорил Кирилл, глядя на него исподлобья.

– Да? Вообще-то, не припомню такого. Но если ты настаиваешь… – Роман подхватил Бергера под локоть и учтиво подвёл к лестнице. – Ты мне скажи, какого хрена, ты вообще сюда припёрся?

– Фу, Рома! Давай обойдёмся без грубостей…

– Не слышу ответа.

– Если я могу человеку помочь, я это делаю…

– Ах, да! Я забыл – ты же у нас всех любишь! Пожалел? Руднева? Которому не надо ни мармелада, ни шоколада, а только маленьких детей? Который закусил бы тобою, не поморщившись?

– Не преувеличивай. Он ничего не собирался со мной делать. Хотя я пытался его убедить, чтобы он на тебя не рассчитывал и уговаривал…

– Уговаривал?! – ахнул Роман. – Ну, Бергер!.. Если бы ты знал, как мне сейчас хочется тебя придушить!..

– Валерьяночки выпей, – вконец разобиделся Кирилл.

– Вот только не надо мне хамить!

Аверин, внезапно обнаружившийся у них на пути, только покачал головой.

– Где ты ходишь? – мягко упрекнул он Кирилла.

– Он Руднева беседой развлекал, – мстительно заложил товарища Роман.

– Ой, а я книжку там забыл, – спохватился Бергер, явно для того, чтобы перевести стрелки.

– Ничего. Не пропадёт твоя книжка, – усмехнулся Николай Николаевич, привлекая его к себе, отчего Кирилл сразу расслабился и облегчённо вздохнул, уткнувшись носом в его рубашку. Свободной рукой учитель сжал запястье Романа. – Пойдёмте. Тебе, Кир, надо прилечь. А тебе, Рома, пора домой. Викентий чуть попозже тебя отвезёт.

– Сначала я поговорю с Рудневым, – спокойно обронил Роман, покорно позволяя Аверину вести себя за руку: приятное тёплое покалывание от его пальцев успокаивало и грело не хуже летнего солнца.

– В другой раз, – мягко ответил учитель. Он улыбнулся как-то одними губами, и Роман поёжился под внимательным взглядом его стальных глаз.

– Почему? – вежливо поинтересовался он.

– Ему сейчас не до разговоров.

– А меня это не волнует, – холодно прищурился Роман.

– А тебя сейчас вообще ничего не будет волновать, – бесстрастно пообещал Аверин.

Роман ухмыльнулся.

– Начинается… А я-то всё жду: когда мне на моё место укажут?

– Можно подумать, ты знаешь, где твоё место.