Флёр стрельнула в его направлении, но стрела вонзилась гораздо выше намеченной цели.

— Флёр, ты попадала в окурки на лету, а теперь не можешь попасть в дупло? Мы так проиграем.

— Я не думала, что они гораздо сильнее предыдущих… — попыталась оправдаться лиса.

Но как только она приноровилась к новой силе, то тут же выпустила несколько стрел точно в цель, а потом сама же выбила первую, неудачную стрелу из коры дерева.

— Ренар, спасибо. Немного, но помог, — она сложила арбалеты и обратилась ко мне.

— Да нет проблем. Отведи, пожалуйста, туда, откуда увела, — мне поскорее хотелось к своей жене. Кто знает: может, это будут наши последние минуты вместе?

Лиса повела меня через клан, а я покорно шёл за ней, ожидая, когда снова смогу увидеть Эмерлину. Только когда близка разлука, понимаешь, как дорога каждая секунда, проведённая с любимой лисой. Флёр довела меня до основного скопления воинов, а сама пошла к Клитусу, который не сидел один, как он это делал обычно, а слушал истории какого-то лиса, приютив у себя на коленях молоденькую лисицу. Я отстал от Флёр, направился к насыпи, за которой должна была оказаться моя жена. Но, как назло, она куда-то ушла. Вместо неё, на моём месте сидел грустный лис в белом плаще. Такая задумчивость была в его позе, что, как и в тайном городе, мне захотелось высечь его в граните.

— Арен? — спросил я, подходя.

— Да, привет Ренар, — он отвечал совсем тихо.

— Ты, часом, не знаешь, где Эмерлина?

— Не знаю. Она попросила меня передать, что если ты придёшь, то оставайся здесь и жди. Она вернётся.

— Да? Ну что ж, хорошо, — я сел рядом с лисом и стал молча ждать. Повисла неловкая и тяжёлая пауза, мне хотелось, чтобы Арен поговорил со мной, и не хотелось, чтобы он уходил. Но лис упёр голову в кулак и совсем тихо прошептал:

— Чувств нет…

— О чём ты? — я сразу же подхватил беседу. Хоть о чём-то, но главное сейчас — не молчать.

— Я не понимаю, Ренар… Я не понимаю, что меня привлекает, буквально тянет…

— К чему?

— Вот скажи мне: за что ты любишь Эмерлину? Почему? — он заглянул мне в глаза, ожидая ответа.

А что я ему мог сказать в этот момент? Я промолчал.

— Почему ты её любишь? Зачем? — лис ещё раз повторил свой вопрос.

— А ты что, не знаешь?

— Я не знаю…

— Как это?

— Вот так вот не знаю… Возможно, у меня так и не появились эти чувства…

— Как это «не появились»?

— А вот так вот… Взяли и не появились. Так и остался лисом.

— Ты и есть лис.

— Я не лис. Я был лисом.

Я потряс головой, не понимая, к чему он клонит.

— Что значит, ты был лисом? Ты же сейчас лис?

— Не знаю, Ренар… Не знаю.

— Нет, погоди… Уши, хвост. Ты определённо лис, Арен!

— Внешне — может быть… — он стал осматривать свои лапы, будто видел их впервые. Ничего необычного — подушечки, покрывающие пальцы, когти, чёрная шерсть на тыльной стороне ладони.

— Я не понимаю тебя, Арен. Что с тобой?

— Я люблю её, но не понимаю почему! — вдруг вспылил он, и снова уткнул морду в ладони.

— Зачем тебе это?

— Это я и пытаюсь понять!

— Арен, неужели ты думаешь, что я понимаю, за что я люблю Эмерлину? Да за то, что она есть! Просто за то, что она каждый день любит и ждёт меня, за то, что подарила мне двоих замечательных лисят, за то, что просто даёт прикасаться к себе! Ты пойми — в любви нет обязанностей. Нет логики. Нет ничего, кроме одного-единственного чувства, которое не обуздаешь ничем и никогда. Ты просто любишь самую прекрасную лисицу на свете, а она отвечает тебе взаимностью. И если это действительно любовь, то не будет никаких ссор и каждый день, просыпаясь вместе с ней в постели, ты будешь чувствовать себя самым счастливым на свете лисом только потому, что она делится своим теплом только с тобой и ни с кем больше…

Арен удивлённо смотрел на меня, пока я читал ему эту лекцию. Мне показалось, что он смотрел куда-то выше меня, но я не обратил на это внимания.

— Пойми, Арен, — продолжал я, — для любви не нужно слов, не нужно действий. Не нужно совершенно ничего, только осознания её ценности. Если каждый день ты вспоминаешь о ней — ты любишь её. Если каждую ночь без неё ты не находишь себе места — ты любишь её. Если ты не можешь жить без неё…

— Она любит тебя, — подсказал мне знакомый голос за спиной.

Я вздрогнул и обернулся. Конечно, за моей спиной стояла Эмерлина. Маленькие чувственные слёзы в её глазах говорили о том, что она слышала всё от первого до последнего слова. Но сожаления не было. Я ведь говорил о себе.

— И, даже когда любимый, — она подсела ко мне на колени, — пропадает днями и ночами неизвестно где, даже когда его приходится вытаскивать из петли еле живого и грязного, даже когда он приходит домой и разводит лапами под урчание пустого желудка, всё равно любишь его.