— Ты не сможешь.

— Смогу. Для этого надо всего лишь выстрелить.

— Нет.

— Я давно стала относиться к убийству как к выстрелу из арбалета. Я не смотрю, что несёт стрела, — я просто стреляю.

— Настанет момент, когда ты не сможешь выстрелить.

Неожиданно Флёр развернулась и наставила арбалет мне прямо в лоб, взведя тетиву.

— Не смогу? — она слабо ткнула меня оружием.

Я сложил лапы на груди:

— Нет, не сможешь.

— Скажи мне, что я смогу, или я прикончу тебя.

Я сглотнул комок в горле, но оставался хладнокровным и спокойным:

— Я не буду тебе врать.

— Так соври мне!

— Я же сказал — не буду. Ты не убьёшь Арена.

Флёр чуть надавила курок, и я уже испугался, увидев, что она спускает тетиву, но арбалет легонько толкнул меня в лоб, сработав вхолостую. В нём не было стрел.

— Не хочешь — не надо. Только, когда я с ним встречусь, обещай, что ты не будешь мешать, как это было с Изенгрином.

— Ладно, не буду. Я уже привык.

Лисица уселась на столик для стели и стала расстёгивать пряжки ремней, которые крепили арбалеты к её лапам. Я впервые видел, чтобы она просто так снимала оружие: обычно она даже спала с ним. Сняв, она положила арбалеты на стол и стала делать себе сигарету. Я со своим извечным любопытством подошёл к её оружию, но брать не стал, зная, как она относится к ним.

— Сняла?

— Да… Лапы уже затекли, они же тяжёлые.

— Я думал, ты носишь их постоянно.

— Ношу, — она подожгла клочок сена, которое в обилии было разбросано по всему стрельбищу, и закурила свою самокрутку, — но надо же давать лапам отдых.

— Хм… Я думал, что ты будешь не против, если они вообще срастутся с твоими лапами.

Держа между двух пальцев сигарету, Флёр задумалась, мечтательно глядя на темнеющее небо:

— Не буду. Вот если бы к ним ещё не надо было носить кучу стрел, то было бы очень хорошо.

— А что, тяжело?

— Попробуй, — она зажала сигарету зубами, взяла один из арбалетов и нацепила мне на правую лапу. Я покачал им, примерялся. Действительно тяжёлый, постоянно прилегает к руке, а ремешки Флёр затянула так, что долго я бы не выдержал.

— Как тебе?

— Жмёт немного… Но ничего, вообще — комфортно.

Лиса взяла со стола три стрелы:

— Дай-ка…

Я протянул ей лапу, и она зарядила в сложенный арбалет три стрелы.

— Попробуй, стрельни.

Я молча подёргал лапой, как обычно делала она, раскрывая арбалеты, но ничего не произошло.

— Резко выверни кисть вправо.

Я послушался, и арбалет вылетел со своего места, дёрнул мою лапу и открылся. Всё это произошло так быстро, что только когда я почувствовал, как рукоять ложится мне в ладонь, то понял, что арбалет дёрнул лапу так сильно, что заболел локоть.

— Ай! — крикнул я, не ожидая такого эффекта.

— А ты чего думал — в сказку попал? Ничего, это потом проходит. Давай-ка, стрельни.

Я направил арбалет в сторону мишеней и, особо не целясь, попытался сдавить рукоятку. Мне это удалось примерно через десять секунд: она была ужасно тугой, но я всё-таки смог взвести тетиву.

— Как ты умудряешься делать это так быстро? — спросил я у неё, когда услышал характерный щелчок, говорящий о том, что тетива уже не спустится.

— Тренировки, Ренар, тренировки.

Я снова поднял арбалет и теперь уже попытался прицелиться. На вытянутой лапе это было очень сложно, но я решил, что стрельнуть всё равно надо. Дождавшись нужного момента, я надавил на рукоять ещё и спустил тетиву. Стрела с лёгким жужжанием вырвалась из арбалета и вонзилась в середину радиуса мишени. Лиса хмыкнула. Её стрела торчала точно в десятке, и мне до неё оставалось немного. Снова зажав сигарету, она надела второй арбалет и поразила мою стрелу так, что она вывалилась из мишени.

— Неплохо для новичка, — констатировала она.

— Я тоже так думаю…

Я стал снимать арбалет, как увидел моего сына, бежавшего ко мне. Я аккуратно отдал оружие обладателю. Подбежавший лисёнок, слегка отдышавшись, на одном дыхании проговорил:

— Папа, тебя дядя Чак ищет, хотел что-то…

Что он хотел, Карл, очевидно, забыл. Он посмотрел на смоливший окурок Флёр, принюхался и стал отмахиваться от дыма.

— Что-то не так? — строго и холодно спросила у него лиса.

— Плохо пахнет! — Карл брезгливо зажал ноздри.

— Плохо, говоришь… — Флёр внимательно посмотрела на остаток сигареты, а потом похлопала себя по коленке, приглашая Карла сесть. Мой сын скромностью не страдал, поэтому бодро запрыгнул ей на коленку. Когда он уселся нормально, лиса протянула ему ещё тлеющий окурок. Я укоризненно посмотрел на неё, но она показала мне жестом, что не собирается приучать ребёнка к курению. Лисёнок аккуратно взял окурок двумя пальцами.