– Давайте-ка отсюда, давайте! – поторопил американец своих товарищей. Он явно намеревался в первую очередь поработать сам. – Тащите мне лом! Бивербрук, становись со мной, бери кирку!

Фрэн чуть было не предложила на место второго рабочего Алджернона – она знала, что ученому не отказали бы – но он сам не вызывался. Вдруг молодая женщина поняла, что это очень разумно. Никто не может знать, что ждет их внутри – а эти негодяи сами напрашиваются на отмщение.

Она едва сдержала вскрик, когда увидела, как О’Нил и Бивербрук, крякнув, одновременно всадили свои инструменты в дверную щель. Ломали со всем ожесточением; Алджернон побледнел, думая о том, что сама дверь с иероглифической надписью наверняка погибнет. Ах, вандалы…

– Крепкая, зараза! – крикнул О’Нил. – Бивербрук, давай, налегай!..

Некоторое время все оставшиеся, и друзья, и враги, самозабвенно наблюдали за безрезультатным сражением двоих мужчин с дверью. Фрэн почти гордилась сейчас искусством древнеегипетских каменщиков.

– Все, баста! – вдруг сказал О’Нил. Он тяжело дышал, почти выдохшийся, несмотря на свою силу, полный изумления и злости – неужели всерьез думал, что дверь просто так откроется?

– Пусть остальные ребята поработают! – сказал он.
– Вы, мистер…

– Бернс, - сказал археолог.

– Мистер Бернс, примите участие в работе, - сказал американец. – Не все же вам стоять столбом! Дарби, становись с ним!

Дарби казался более субтильным, чем остальные американцы, но возражать не посмел. Кажется, он побаивался этой гробницы больше остальных – однако покорно спустился по лестнице вместе с Алджерноном.

Начался второй раунд. Фрэн закусила пальцы, наблюдая, как археолог вдалбливается в дверь; она с ужасом думала, что открытие может удаться именно этой паре… только бы Алджернон не пострадал…

Дверь, однако, оставалась совершенно неуступчивой. Мокрый и несчастный Дарби остановился первым и повернулся к главарю вверху.

– Все, Тони, я больше не могу!

Лицо О’Нила выразило злость, но он понимал, что от человека нельзя требовать сверх отпущенных ему сил.

– Выметайся отсюда! – рявкнул он. – Оба! Кто еще не работал, давайте на их место!

Фрэн подумала, что настало время позвать сюда арабов; может, О’Нил и сам подумал об этом, но вслух не сказал. Из какого-то упрямства или опасения.

Археолог, сохраняя спокойствие, поднялся по ступеням; Фрэн вдруг заметила, что он устал куда меньше Дарби. Неожиданно шотландец улыбнулся ей.

Она чуть было не спросила о значении этой улыбки, но опомнилась.

Остальные два американца, имен которых ученые так и не узнали, молча спустились вниз и принялись за дверь гробницы Неб-Амона.

Несколько минут они трудились с тем же результатом, что и предыдущие пары – и вдруг Фрэн услышала какой-то треск. Потом еще. Она не успела бы предупредить бандитов, даже если бы хотела это сделать – дверь с оглушительным грохотом обрушилась на площадку, подняв тучу пыли и расколовшись на куски.

Один из людей О’Нила непонятно как успел отскочить – зато второй остался лежать под дверью, придавленный почти до пояса.

– Иисусовы печенки!.. – заорал главарь, увидев, что случилось. – Идите доставайте его!..

Пострадавший громко стонал. Он был жив, но, похоже, ему переломало обе ноги.

Алджернон и Бивербрук сбежали вниз и с трудом освободили ноги мужчины. Когда они подняли первый камень, бандит закричал и лишился сознания.

– Отойди, - спокойно сказал шотландец Бивербруку, и тот беспрекословно подчинился.

Археолог разорвал одну штанину раненого и прищелкнул языком.

– Ничего себе, - сказал он. – Сломана по крайней мере в двух местах, и вторая…

Он разорвал вторую штанину.

– То же самое, - констатировал ученый.
– Нужно наложить шины.

– Чего?.. – спросили его сверху.

– Зафиксировать его ноги, чтобы не двигались, - пояснил археолог. – О’Нил, пусть ваши люди достанут две длинные толстые палки.

– Слышали? – спросил О’Нил остальных. – Бегом, идите ищите!

Дарби и Бивербрук убежали в сторону лагеря.

– А на его месте могли быть вы, мистер умник, - сказал главарь Алджернону, недобро щурясь.

– Мог бы, - согласился он. – Но вы распорядились, чтобы я стал во второй паре.

На это возразить было нечего.

Мужчины скоро вернулись с требуемыми шинами – правда, Алджернон, увидев толстые кривоватые палки, заподозрил, что это хворост. Но все лучше, чем ничего.

Он сам наложил шины; к счастью, раненый был все еще без сознания. Потом археолог потребовал соорудить носилки. Но тут у О’Нила кончилось терпение.