Меила застонала, попыталась оттолкнуть любовника… но вместо этого оказалась у него на коленях. Еще один долгий поцелуй чуть не лишил ее сознания.

Оторвавшись от желанных губ, Имхотеп легко взял ее и положил на постель. Меила сама подняла руки, чтобы помочь снять с себя рубашку: она могла бы крикнуть, но знала, что не сделает этого. Не только потому, что боялась быть скомпрометированной. Она как будто уже признала супружеское право этого древнего существа…

Имхотеп расстегнул застежки своего черного одеяния, развязал пояс. Когда он освободился от штанов, Меила заметила, что на нем белая набедренная повязка, скроенная по образцу египетских.

Египтянка ощутила на себе его тяжесть: потом Имхотеп приподнялся, давая ей вздохнуть. Меила обняла ночного гостя за шею, скользнула ладонями по плечам, ощущая жар его плотного, совершенно земного тела. Заглянула в глаза.

– Такого тебя я не знаю… - прошептала она, попытавшись улыбнуться.

Имхотеп успокаивающе улыбнулся в ответ, но ничего не сказал и опять склонился, подхватив ее большой ладонью под шею, чтобы поцеловать.

Они начали узнавать друг друга без слов - то наступая, то отстраняясь. Меила была еще слишком нерешительна для наступления: это был только второй раз для нее, и с той брачной ночи в Карнаке минуло слишком много времени.

Имхотеп сгорал от желания… но он смог сдерживать себя, чтобы огонь был медленным.

Поняв, что ее любовник не остановится, пока не утвердит свое господство, Меила отбросила страх перед возможными последствиями. И в эту вторую ночь египтянка не избежала боли: но она не боялась этой боли и подавалась навстречу своему повелителю, доверяясь все больше. Он посвящал себя ей целиком, лаская пальцами, губами; приникал к ней, терся щекой, близко слушая ее: и каждое содрогание ее смуглого тела было победой, приближавшей полное торжество. Уже получив удовлетворение сам, Имхотеп не отступил, пока не завершил ее наслаждение.

Первое с той ночи в Карнаке, когда она стала Анк-су-намун…

Потом Имхотеп лег рядом со своей подругой, повернувшись к Меиле лицом и нежно сжав ее руку. Меила лежала обнаженная, как и он, подложив локоть под голову, и вглядывалась в его темные глаза. Это единение казалось еще большим, чем физическое обладание… казалось завершением ласк.

– Что ты намерен делать?
– наконец спросила Меила шепотом.

Она никогда не могла этого угадать.

Имхотеп улыбнулся.

– Так много нужно узнать, - ответил он на своем медленном английском.
– Я сейчас уйду от тебя и приду еще не скоро.

Меила встрепенулась. Она приподнялась, вновь ощутив боль в своем естестве.

– Останься…

Имхотеп усмехнулся.

Он сел рядом с ней и обнял, заставив приклонить голову к себе на плечо.

– Ты говоришь - останься… но для тебя я по-прежнему только тот, кто приходит ночью. Ты еще не готова стать мне сестрой* и делить со мной каждый день.

Жрец погладил ее по плечу.

– Когда я приду к тебе жить, я приду навсегда.

Внезапно Меиле стало страшно. Хочет ли она навсегда соединиться с этим существом, способностей которого до конца не знает… и, наверное, никогда не постигнет?

Имхотеп словно бы почувствовал ее сомнения.

– Любить - значит всегда узнавать, - прошептал он.

Потом, отстранив Меилу от себя, обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.

– Теперь я могу ждать, сколько еще понадобится, - сказал он.

Имхотеп молча соскользнул с постели и принялся одеваться. Глаза жреца были опущены, он больше не смотрел на нее.

Тут Меиле пришла в голову мысль, которая должна была бы посетить ее в первую очередь.

– Кто тебя впустил?

Имхотеп, расправив складки одежды, поднял глаза. Он ждал, что Меила в конце концов спросит.

– Один из твоих слуг, - спокойно ответил жрец, слегка улыбаясь.
– Он дал мне ключ.

Меила поняла, что он не станет называть имен.

– Я их всех уволю, - пробормотала египтянка. Имхотеп рассмеялся.

– Нет нужды. Эти люди хороши для тебя, хотя легко подчиняются мне.

Имхотеп сохранил способность овладевать чужим разумом. Меила, ощущая озноб, накинула на обнаженное тело атласный халат, затянула пояс. Потом, сжав губы, протянула руку к любовнику.

– Верни мне ключ.

Какое-то время жрец не отвечал и не двигался… а затем шагнул к ней и, достав из глубокого внутреннего кармана медный ключик, вложил в ее ладонь. Он еще и накрыл ее руку своей, заставив женщину сомкнуть пальцы.

– Больше такого не повторится.

Меила при этих словах вспомнила о насущном.

– Хафез… ты будешь работать с Хафезом?

Имхотеп молча накинул черную куфию, и тень скрыла его лицо.

– Не бойся. Я стану твоим супругом, а не позором твоего дома.

Жрец смотрел прямо на нее - но, вместе с тем, уже словно бы сквозь нее. Меила поняла, что тема закрыта. Ей и самой следовало встретиться с Хафезом и обсудить свое собственное… трудоустройство. Но главное слово в этом решении теперь принадлежит Имхотепу.