Остаток вечера они провели мирно, хотя больше не разговаривали. Имхотеп взял книгу - он полюбил английскую классику; а Меила села к столу порисовать. У нее было достаточно много свободного времени - и, как у многих богатых женщин, во время беременности проснулись некоторые артистические наклонности.

Вернее сказать, про себя Меила знала, что рисует талантливо: древнеегипетский стиль угадывался в ее манере, но это было больше, чем талант копииста, который требовался археологу.

Еще она пробовала сочинять стихи. Меила называла их “ответом Нефертити Эхнатону”, и Имхотеп восхищался ее лирикой.

Меила посмотрела на мужа, погруженного в чтение. Он был - или стал теперь подобен выдающимся людям европейского Возрождения: таким же титаном, проявлявшим себя во всех областях…

Чтобы поддерживать в форме свое прекрасное тело, Имхотеп каждый день упражнялся. Конечно, в арабской стране он был гораздо более скован приличиями - в Та-Кемет служители богов, наряду с другими мужчинами, развивали свою силу, упражняясь в метании копья, борцовских поединках, колесничих гонках, охоте и гребле. Здесь же Имхотепу оставалась только мышечная память… то есть память телесного двойника: но пока она не подводила его.

Когда за окном совсем стемнело, Меила отложила карандаш. Она полюбовалась своим рисунком, подняв его и отдалив от себя.

Она почувствовала, как Имхотеп подошел к ней сзади: он любил приближаться так неслышно.

– Богиня повернулась к нам лицом, - прошептал он.

Древнеегипетские художники всегда рисовали и богов, и людей в профиль…

Меила обернулась.

– Тебе нравится?

Имхотеп улыбнулся.

– Ты наделяешь рисунки душой. Это не всегда хорошо, как думают современные художники. Может быть, ты однажды встретишься с тем, что сам породил, и не узнаешь его…

Египтянка так и не поняла, похвала это или порицание. Но ей было довольно и такой оценки.

Меила положила руки на живот и улыбнулась.

У нее и ее мужа еще много всего впереди… того, что они породили, но могут не узнать, когда увидят.

Меила Наис всегда любила встречаться с неизведанным и принимать вызов судьбы.

* Суну (др.-егип.) - врач, окончание -т означает женский род.

========== Глава 36 ==========

Хафез оказался очень упрям, организуя свою экспедицию в западную долину мертвых. А вернее сказать - ему уже нельзя было свернуть с пути: как руководителю, на которого были устремлены взгляды многих.

Он навестил супругов Амир и заявил Имхотепу, что “без его участия экспедиция невозможна”.

Жрец молча стоял, рассматривая этого маленького человека, с которого началась его вторая жизнь. Он теперь испытывал определенное уважение к безапелляционности и безрассудству старого директора.

– Ты уверен, что не обойдешься без меня?
– переспросил Имхотеп. Жрец улыбнулся.
– Ну что ж, тогда я отправлюсь с тобой.

Меила, присутствовавшая при разговоре, вскрикнула и шагнула вперед.

– Нет, ты не можешь!..

Она схватила Имхотепа за локоть.

– Тогда и я с тобой!

Жрец качнул головой.

– Нет. Ты останешься, Меила.

Он опустил глаза на ее живот, но Меила и без того присмирела от его слов. Имхотеп назвал ее по имени, что до сих пор делал редко… и проявил свою власть мужа, что при посторонних тоже делал редко.

– Для тебя это очень опасно, - умоляюще сказала египтянка. Ее взгляд метнулся к полному торжества лицу Хафеза, потом обратно к непроницаемому лицу Имхотепа.

Жрец посмотрел ей в глаза.

– Я вернусь к тебе, моя царевна, знай это. А мистер Хафез хочет посостязаться с богами.

Имхотеп слегка поклонился директору музея.

– Наши боги любят смелых врагов, мистер Хафез. Но тех, кто оказывается в их власти, они не прощают.

На лице Имхотепа по-прежнему была улыбка.

“Вот в чем отличие древней веры, - с содроганием подумала Меила.
– Боги Та-Кемет были справедливы - но беспощадно справедливы. Преступившему священный закон нельзя было вымолить у них прощение, как у Бога многих народов: вот в чем сила и слабость язычников…”

Однако Хафеза это не расхолодило. Старый директор был уверен, что, выбравшись из стольких передряг и вернув неумерщвленного жреца в мир живых, он заслуживает вознаграждения и преуспеяния.

– Тогда начнем собираться сегодня же!
– воскликнул Хафез, потерев руки.

Имхотеп кивнул.

Они обсудили экипировку, а потом Хафез отбыл, пожелав Меиле всяческого благополучия. Египтянка больше не возражала, зная, что этим теперь только пошатнет силы мужа. Она только по мере сил помогла ему собраться, имея больше опыта в таких предприятиях.