В конце концов, семья Гаары – это она и Канкуро. Но не они болели за него во время сражения, а тот взявшийся из ниоткуда парень, не их усилиями был порождён азарт боя, заменивший механическое желание убить, хотя кто знает, насколько... Да и не её руки перетянули ожоги младшего брата.

Темари не могла сказать, чувствует ли Канкуро тоже самое. Порою куноичи вовсе не понимала, что творится в голове под форменной шапочкой и каштановыми вихрами, но старшая Собаку видела, что марионеточнику, по меньшей мере, неуютно.

Вон он, Гаара. Стоит вдалеке, молчит, но к своему пёстрому окружению относится спокойно, это и на расстоянии заметно. Не враждебно.

Девушка поморщилась и попыталась сосредоточиться на бое двух придурков из Листа.

Даже завидно как-то, блин.

Хаяте отошёл немного назад, чтобы не мешать сражающимся. Было видно, что генины старались выложиться на полную – у Кибы было неоспоримое преимущество – но им не повезло с порядком боёв. По сравнению с предыдущим, их бой казался детской шутовской дракой или же стычкой пьяных бугаев в кабаке. Наблюдатели находились под впечатлением предыдущего боя, и их сияние затмевало двух шиноби Листа даже в глазах экзаменаторов родного селения. Впрочем, возможно, Гекко слегка недооценил их...

Мужчина отодвинулся ещё немного, чтобы разошедшийся Инудзука со своим псом ненароком не задели его, и вдруг почувствовал, что под сандалией что-то еле слышно хрустнуло. Убрав ногу, он ничего не увидел. Хотя…

Экзаменатор, следуя профессиональной привычке, стараясь сделать всё как можно быстрее и незаметней, нагнулся и поднял с земли твёрдую прозрачную каплю, чей край повредила его стопа. Сквозь неё отчётливо виднелась его ладонь, и только преломление мешало ровности картины. Проверяя неприятную догадку, Хаяте осторожно тронул пальцем поломанный краешек, в тайне желая, чтобы тот деформировался под пальцами как пластилин и не оказался стеклом. Тогда они, получается, ещё и куноичи Аме, участвующую в последнем бое, сильно недооценили; порошок – недостающие компоненты, песок – основной, мощнейшая огненная чакра, испускаемая в замкнутом пространстве песочной тюрьмы – печка. Его палец дрогнул, и по стеклянной капле скатилась капля крови.

Скорее всего, Шио но Ёко беженка или приезжая, или же её родители такие, так как огненная чакра являлась редким даром в деревне Дождя. Но этой девушке сейчас лет двадцать, значит её родители жили во времена войны, когда из Аме, наоборот, старались уезжать по мере сил и возможностей.

В любом случае, если куноичи верна Амегакуре, то стоит поостеречься. Мало одного таланта, чтобы переплавить в стекло песок, даже если допустить изменённый другой и множество других деталей.

Экзаменатор запоздало прокашлялся и бросил взгляд вперёд. Кажется, у Удзумаки есть какой-то козырь, но он всё никак не успевал им воспользоваться: скорости у парнишки было маловато, зато у его оппонента – хоть отбавляй.

Однако размышлял Хаяте о другом. Ему не кстати вспомнились старые добрые подземелья Кровавого Тумана, где одной из самых изощрённых пыток было поливание тонкими струями жидкого стекла, начиная с рук и заканчивая глазницами. Плоть сжигалась до кости, а те шиноби, которые выбирались оттуда, если не сходили с ума, то не могли больше выносить вид и запах жареного мяса.

Всё это Гекко не нравилось, но не его голове об этом думать. И не сейчас. С селением Дождя они в холодном нейтралитете – официально, но и на практике доходило только до мелких стычек, когда шиноби Аме припоминали тех, кого унесла с собой Вторая Мировая Война Шиноби; Дождь тогда зажало между двумя могущественными странами, и некуда толком было бежать, и до сих пор находились те, кто потерял тогда близких.

Собственные мысли не мешали следить краем глаза за боем. И когда Киба внезапно оказался повержен – Наруто скопировал приём Саске, но главное победа – экзаменатор подавил очередной приступ и объявил:

– Победитель – Удзумаки Наруто!

Кибу уносили на носилках, и Инудзука не стал спорить, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Надо же, Шино оказался прав, хоть Наруто сильно помогла случайность – ну и вонь! Надо будет выпросить у медиков чего-то пахучего, иначе из носа этот запах до вечера не выветрится!

Вот только Хинату он так и не нашёл…

Однако, Хьюга сама объявилась: подошла быстро, сжимая что-то в руках и отводя взгляд и обратилась к ирьёнину:

– М-м-м... Послушайте... – девочка протянула им баночку с мазью, которая ранее использовалась для Гаары, но осталось там достаточно. – Вот, возьмите, для Кибы-куна и Акамару…

Парень закатил глаза. Хината хорошая, хоть и боец ужасный из-за робости, но вот слишком добрая, и занимается сейчас совсем не тем. Мало ли, вдруг её имя на табло высветится, а она просмотрит.

– Хе! – усмехнулся он, поворачивая голову к сокоманднице. – Чем переживать о других, лучше бы о себе побеспокоилась! – пролаял Киба. – Осталось десять человек: ты, Неджи, Ли, Тен-Тен, Чоджи, Шикамару, двое из Звука, одна из Песка и одна из Дождя. Послушай, Хината...

Инудзука на мгновение осёкся. Ему было бы обидно такое слышать, но он ведь предупреждает, так как хочет помочь, и не обидеть. Да и Хьюга не он – поймёт, скорее всего, Киба не замечал, чтобы она обманывалась на счёт собственных способностей.