Шрифт:
Надо встать. Надо унять дрожь в руках и ногах, заставить подгибающиеся локти разогнуть и встать. Перестать валяться поломанной куклой.
Девушка подняла взгляд и посмотрела на брата.
«Неджи... За что...»
Как только она могла быть такой глупой? Как она могла принимать это за равнодушие? Впрочем, весь клан никогда её не замечал.
Ещё одна попытка напасть, но бесполезно – Хината снова упала; сумка с оружием случайно открылась, и вместе с несколькими кунаями из неё выкатился неприметный свиток. Девушка зачем-то поймала его и сжала в ладони, так как чувствовала потребность что-то держать в руке, цепляясь.
В горле встал ком, глаза защипало.
«За что?..»
Свиток покрылся голубыми трещинами, словно что-то пытается прорваться из нутрии, следуя отчаянному зову Хинаты.
Подняться не получалось. Слёзы сами собой потекли по щекам, и оставалось лишь надеяться, что Неджи их не заметит, ведь он наверняка бы приписал их к её общей слабости и горечи неизбежного поражения.
Бьякуган видит всё. Для Бьякугана нет холодных масок.
«За что ты так сильно меня ненавидишь?!»
Отчаяние.
Первая упавшая на пол слезинка разбилась с радостным звоном. Повеяло холодом.
Свиток распался в руке голубыми лепестками снега. Хината вздрогнула от неожиданности поражённо посмотрела на опустевшую ладонь; от другой руки на полу расползся бледный орнамент инея.
В следующую секунду сердце девушки пронзили ледяные иглы боли. Свет померк.
*Калебас, также калабас, калебаса, мате — общее название сосудов для питья горячего настоя листьев падуба парагвайского, более известного, как мате (йерба мате). Сосуды выделывались индейцами из древесной тыквы-горлянки (Lagenaria siceraria). Бутыль Гаары сродни калебасу большого размера. Вероятно, реальный калебас был прототипом, так как и форма и узоры чем-то схожи.
**Как автор, я бы предпочла перевести «нии-сан». Но вы ведь тоже считаете, что в этом моменте так звучит лучше?
***В одном из переводов манги использовалось «братец Неджи». Считайте это переводом.
====== Глава 20. Я вижу ангелов. ======
Музыка: Within Temptation – Angels
Хината думала, что умерла. Возможно, более опытный и взрослый шиноби и смог бы пережить такую боль, но не она... К тому же девочка теперь не чувствовала ни боли, ни стекающую от уголка губ кровь, ни повреждений, которые нанёс ей Неджи. Вокруг был только всепроникающий холод, который мог бы с лёгкость заморозить весь мир и уж тем более с лёгкостью сделать из неё ледяную статую.
Чем не смерть?
Вдруг внезапная лёгкость пропала, и Хьюга спиной почувствовала странную мягкую землю. Но тьма перед глазами никуда не делась. Наверное потому, что размыкать веки ей не слишком хотелось.
Девочка повернулась на бок. Она действительно лежала на чём-то мягком и пушистом, в чём можно было утонуть, а после – ни о чём не думать. Как хорошо...
Внезапно ей послышался чей-то переливчатый, словно звон колокольчиков, смех, который раздался столь близко, что, казалось, его обладатель подошёл к ней вплотную и склонился над лицом. Хината встрепенулась, резко поднялась и схватила руками воздух. И только после этого открыла глаза.
Снег был повсюду, снег перемешал мир, стерев линию горизонта. Низкие облака, несмотря на бушующую бурю, были белыми, как молоко. То мягкое, в которое упала – не пришла же? – Хьюга, тоже оказалось снегом.
Пустошь тянулась куда-то далеко, в бесконечность, покуда хватало глаз; где-то завывал ветер, закручиваясь в миниатюрные торнадо и стелясь позёмкой по земле. Крохотные льдинки незамедлительно, стоило только принять сидячее положение, стали колоть ей кожу, будто исследуя постороннего, незнамо как попавшего в их безлюдный зимний мир.
Хината вздрогнула и притянула покрывшиеся мурашками колени к груди; одежды на ней не было. Ей вдруг стало страшно, вдали от всего и всех.
Где Коноха? Где Лес Смерти? Где всё...
– Где... я? – дрожащим голосом спросила Хьюга у пустоты.
В следующее мгновение что-то внутри неё рухнуло в эту самую пустоту, потому что она осознала, что вместе со словами изо рта не вырвалось облачко пара. И будь она живым человеком – её сердце не выдержало бы жёсткого мороза.
Значит, она и вправду умерла?
На этот раз откуда-то из глубин подсознания поднялась паника, порождённая древней, незамутненной жаждой жизни. И вьюга, почуяв её, набросилась с новой силой. Теперь это была атака хищника, и Хинате нечего было ей противопоставить.
Страх завладел всем её существом.
– Не бойся... – вдруг произнёс чей-то спокойный, с нотками властности, голос.
На плечи девушки опустилась лёгкая накидка из гладкой и тёмной, как ночное небо, ткани, давая возможность запахнуться и скрыть свою наготу. Бледная ладонь с острыми выступающими костяшками задержалась на плече чуть дольше, чем требовалось, как бы ободряя. И странное дело – это подействовало.