– Так найди её мне и скажи, – не растерялся тануки. – Друг ты мне или нет?

Не меняя выражения лица, парень шагнул с парапета вниз. Ёко с любопытством проследила за его падением. Шукаку крайне неизящно влетел в дерево, а дальше понятно ничего не было, хотя хруст и его периодические возгласы указывали на то, что приземление было более или менее удачным – не помер.

– Как думаешь, песчаная защита у него работает? – протянула девушка, пытаясь высмотреть что-то внизу. В темноте она видела скверно.

– А должна? – отозвался Гаара.

– Раньше была, а сейчас?

– Понятия не имею, – пожал плечами парень.

Но судя по тому, что через пару минут, когда однохвостый с грехом пополам выкарабкался обратно, Шио не углядела на нём царапин, защита вполне функционировала. Разве что в виду отсутствия сейчас у Шукаку личного песка барахлила – кожу с щеки ему чуть содрало.

Парень мотнул головой и плавно осел. Ёко покачала головой, назвала его дураком и принялась выбирать ветки и листья из его волос. Процесс занял не мало времени, так как, кажется, Шукаку умудрился рухнуть в самое старое и дряхлое дерево в лесу.

Как только Шио закончила, Гаара повторил свой вопрос.

– Как бы тебе это сказать... – проговорила Шио.

– Говори прямо, – отрезал Собаку, не любивший лишних увиливаний. Правда, осознал он то, что не любит такое, только сейчас – с исчезновением источника вечного напряжения и головной боли спектр эмоций невероятно расширился и окрасился во всевозможные оттенки.

– Ты не человек теперь. Ты – тануки, как он.

И Ёко указала на Шукаку.

Гаара сделал вдох. Выдох.

Изменений не почувствовал, во всяком случае, сейчас. Их он заметил ранее, некоторые уже тогда, когда он ждал пробуждения Темари и Канкуро и был наедине с самим собой.

Все его чувства обострились, но ему хватило часа, чтобы привыкнуть к этому. Мир наполнился переплетением нитей различных запахов: полиролью от каркаса веера сестры, смазка марионеток Канкуро, листьев и земли... Зрение тоже поменялось – всё стало выпуклым и чётким, и Собаку тогда даже засмотрелся на переливы солнечных лучей в воде родника, а уже в башне долго изучал крохотные трещинки на калебасе, о существовании которых он и не догадывался. Ещё он стал более внимателен – взгляд цеплялся за любую мелочь. Гаара подозревал, что со временем – если приобретённое не уйдёт само и не будет отнято – он совсем привыкнет и позабудет, что было иначе, но пока парень наслаждался в ощущении новизны всего вокруг.

Чакра тоже стала другой. Энергия бурлила в теле, не желая подчиняться, но утратила чужеродность, враждебность; в сплетении каналов чакры открылся новый источник, и вырывающийся из него поток был просто ещё слишком резок. Усмирить его было непросто, и это при том, что в обычные дни Собаку контролировал чакру практически идеально, так как это умение являлось необходимым для ментального управления песком.

Но и это рано или поздно образуется и подчинится. Хоть прошло ещё меньше суток, но Гаара уже частично адаптировался; поначалу он дёргался от малейших шорохов, а голова кружилась из-за путаницы ароматов. Однако сейчас уже оказалось затруднительным сравнить нынешние ощущения с тем, что было «до».

– Можно было бы попытаться это предотвратить, но тогда бы разделения ты не пережил и умер, – спокойно объяснила ему кицунэ ровно столько, сколько было на самом деле понятны ей самой. В детали она не вдавалась – это дело Юмии, и не считала, что Гааре они нужны. А уж объяснять, почему попросила Орочи усложнить ритуал и постараться сохранить ему жизнь, когда как другие джинчурики, скорее всего, погибнут рано или поздно, тем более не стала бы. – Мне почему-то показалось, что ты захочешь жить.

Ещё хорошо, что он не спросил, как это вообще возможно.

Или пока что не спросил?

– Я в порядке, – произнёс Собаку и задумался на пару мгновений. – Я рад.

– Правда? – Шукаку удивлённо повернулся к нему, хотя кому, как не ему удивляться.

Новый мир, попытка новой жизни...

Кому, как не Гааре, это нужно, и кому, как не Шукаку, знать, насколько сильно это необходимо?

– Да. Правда.

Пусть теперь будет так. Человеческая жизнь дала ему лишь боль, кровь и пустоту.

Шио улыбнулась; по лицу Гаары можно было прочитать больше, чем казалось ему самому, маска треснула, а парень не привык скрывать такие эмоции – интерес, воодушевление, любопытство, жажда будущего...

Слава Богам прошлым и нынешним.

Одной проблемой меньше.

Девушка облегчённо выдохнула и плюхнулась на спину, раскинув руки и закрыв глаза, но тут же почувствовала, что кто-то улёгся рядом. На Собаку она и не подумала б.

– Сгинь, – не зло фыркнула она.

Шукаку что-то пробурчал сквозь зевок. Ёко захотелось щёлкнуть его по лбу, воспользовавшись тем, что защита работала через раз, но протянутая рука так ничего и не нащупала. Приоткрыв глаза и скосив их влево, где по идее тануки должен был быть, кицунэ усмехнулась – пальцы не доставали до его носа сантиметров пять.