Борцэус только головой покачал и отошёл к подрагивающему боку змея, он постоял там какое-то время, а потом оглянулся на Зэфуса, присоединившегося к Каллину и Слаю. Канцлер ничего не сказал, а только спрятал улыбку и погладил бок змея: обрывок разговора, что послал ему морок, был настолько личным, что не стоило говорить об этом вслух.

========== Глава 38. ==========

Возле камина было тепло. Сидящий в кресле с высокой спинкой Ниэль поглаживал пальцами обложку книги, забытой кем-то на столе. Ему вдруг подумалось, что вот вокруг такое книжное богатство, а ему оно совершенно без надобности – слепому книги ни к чему. Вот Далии, той да, книги очень пригодились бы, тем более что она умеет читать, а с силой Канцлера вообще все науки станут лёгкими.

В какой-то момент юноша оторвался от размышлений и поднялся из кресла. Нашарив большую корзину с дровами, бросил несколько поленьев в огонь. Вернувшись в кресло, замер в нем, слушая треск разгорающегося дерева. Ниэль подпёр ладонью щеку и вновь погрузился в размышления.

Главный вопрос, занимающий сейчас его мысли, был о Слае, точнее, об их отношениях. Ещё накануне ночью Ниэль уяснил для себя одну истину – даже не уяснил, а почувствовал, – что его жизнь наконец сделала резкий поворот, она свернула в какую-то неведомую сторону, туда, где было совершенно не понять, чем всё закончится. Юноша вздохнул и подумал, что ошибся, думая о встрече у костра как о переломном моменте. Нет, не там, в холодном ночном лесу среди волков, а именно в постели с принцем и его магом всё и решилось.

В тот момент, когда Ниэль пожалел этого несчастного человека, нет, уже не человека, а наполовину монстра, сердце дрогнуло и приоткрылось, принимая в себя Слая. И пусть Ниэль слеп и многого не видит, но он прекрасно всё слышит, и то, что люди могут скрыть от глаз, от ушей скрыть не в состоянии. Слух объяснил слепому юноше все происходящие события не хуже какого-нибудь рассказчика. Ниэль многое понял: например, что чувства Слая к нему искренни, что тот невыносимо страдает в своей новой ипостаси, что он постоянно сдерживает рвущегося изнутри зверя, что проскакивающая иногда в поступках грубость – вовсе не его собственная, а принесенная каким-то чумным поветрием, и на самом деле Слай другой.

Вспомнив о своей истерике, Ниэль покачал головой – это надо же было так забыться! Ведь знал же, с самого начала знал, когда только услышал невидимый спор двух любовников в лесу, что его ожидает, какая участь ему уготована, именно ему, не сестре, о той тогда речи не шло. И где-то в душе уже смирился с этим – деваться всё равно было некуда. Попав же в Хэц, он только получил подтверждение своим опасениям – если бы не Слай, их с сестрой ни за что не пустили бы в крепость, и тогда уже они точно лежали бы сейчас мёртвыми в каком-нибудь сугробе. По сути он сам и сестра, оба они в долгу перед этим человеком, ведь он одним своим словом спас три жизни.

Если уж быть честным с собой до конца, то была у Ниэля мыслишка сбежать отсюда. Не сразу, чуть позже, когда они с Далией отъелись бы хоть немного, а потом выпросили бы у Розалин еды на дорогу и ушли через перевал в соседнее королевство. По слухам, в тех местах не было такого голода, как в Альрии. Но то, что рассказал Канцлер, убило эту мысль – жизнь сестры под угрозой, и только этот призрак в состоянии найти способ избежать трагедии.

Как ни поверни, а без Далии Ниэлю не было смысла жить - кому нужен калека, тем более совершенно слепой, кто о нём позаботится? Именно сестра всегда была ему опорой. Родились они вместе и прожить жизнь должны вместе, а нависшая над Далией беда, только подстёгивала ум, заставляя искать пути спасения девушки.

И хорошо, что не он один волнуется об этом – Зэфус, этот законченный вертопрах, похоже, не меньше самого Ниэля переживал о судьбе Далии. Может быть, и правда, маг и есть её судьба? Пока неясно. Нужно подождать. Сестра влюблена, это понятно даже ему, слепцу, а уж остальным – и подавно. Эта влюбленность делает девушку очень уязвимой, а вдруг она не устоит перед чарами Зэфуса, и тот разобьёт ей сердце, ведь тот сам признался, что к женщинам не привязывается. Вполне может быть, что деревенская девчонка может стать для скучающего придворного красавца просто развлечением. Хорошо, что у Далии такой твёрдый характер, а то бы давно потеряла голову от этого придворного хлыща.

Надо было признать, что оба мужчины необыкновенно красивы. Ниэль убедился в этом в ту первую ночь, когда они все втроём остались в одной постели. Пробежавшись пальцами по лицам спящих людей, юноша составил для себя их портреты. Составил и замер, поражённый – принц и маг совершенно не походили на тех людей, с которыми близнецы прожили столько лет бок о бок. Ниэль даже подумал, что во всём этом есть какая-то странная ошибка, что это и не люди совсем, точнее, не совсем люди. Слай точно уже не человек, но в его облике не было ничего чудовищного, будь он зрячим, может быть, и испугался, как Далия, но он ничего не видел, и мужчина казался ему настоящим божеством.

Стало понятным, отчего бесновался Зэфус, когда решил, что его любовник нашёл себе другого. Даже встретив Далию, влюбившись в неё, маг не мог отбросить чувства к Слаю. Эта его ревность, постоянно проскальзывающая в словах и действиях, будто он не мог определиться, с кем окончательно связать свою жизнь, была так очевидна. Да что Зэфус, Ниэль в самом себе не мог разобраться, как же ему относиться к Слаю? Кто он ему? Любовник? – Да. Источник еды? – Тоже да. И всё, больше он ему никто. Это было унизительно, но выбора не было, и приходилось мириться.