– Время покажет, – туманно ответил Альфред, картинно пожимая плечами. – Однако мне не хотелось бы оказаться в будущем, где на троне сидит маньяк-инквизитор, на руках которого кровь тысяч невинно убитых одарённых. Что скажет Лига, ваши подданные? Смогут ли они принять тот факт, что тот, кто раньше гнал их безжалостно по всей Галактике огнём и мечом теперь занимает яшмовый трон и ему они должны смиренно кланяться, исполняя его волю?

– Эвазар не…

– Вы ничего не знаете о нём, – внезапно изменившимся, властным и глубоким голосом перебил Энрике. – Вы видите перед собой лишь тот образ, что он навязал вам. В его прошлом были вещи, от которых у любого нормального человека могли бы произойти непоправимые изменения в психике. Или вы считаете, что воспитание Инквизиторского Круга заключается в сборе ромашек на лугу?

– Откуда ТЕБЕ известны эти сведения?

– У меня есть свои шпионы в Круге, Префектуре и Протекторате. Без сомнения Араши, будучи начальником «Акелла», тоже знал об истинном лице непогрешимого Эвазара. Знал и скрыл правду, чтобы потом шантажировать этими данными будущего Императора. Змееглазый не дождался всего ничего, забавно, не так ли?

Матиас почти невесомо тронул брата за рукав и Лукас кивнул на невысказанную мысль:

– Что предлагаешь?

– Примет ли Лига того, кто предложит ей ПОЛНУЮ независимость? Как Император, я мог бы удовлетворить любую прихоть Хранителей в обмен на поддержку расы одарённых в перевороте.

Лукас мрачно улыбнулся:

– Пожалуй, нам стоит подробнее обговорить условия соглашения, верно? И твои условия должны во много раз перекрывать выгоду для Лиги от сотрудничества с истинным Императором.

– Вполне справедливое замечание, – Энрике откинулся на спинку кресла, переплетая пальцы в замок. – В таком случае нам следует поторопиться и начать прямо сейчас…

+++

…Араши с трудом поднялся с пола, залитого собственной кровью, осторожно кашлянул. В голове и груди с готовностью взорвалась знакомая после недавних ранений боль, заставив Змееглазого сдавленно застонать. В ушах до сих пор стоял грохот канонады, оставившей от его маленького флота жалкие ошмётки, мёртвым мусором плавающие по космическому пространству. «Немире» содрогалась всем корпусом, падая с орбиты, о чём сигнализировали сразу несколько сирен, наполняя своим хриплым воем тесное пространство рубки.

Перед глазами плавали клочья кровавого тумана, мешая как следует рассмотреть показания приборов. Но даже не вникая в пробегающие по экранам данные, Араши мог с уверенностью капитана сказать – его флагман разваливается на части, доживая последние часы. Створы обзорного экрана заклинило и Змееглазый с усилием потянул на себя рычаг, чтобы увидеть целый и невредимый линкор противника и множество десантных ботов, пересекающих вакуум ради того, чтобы казнить тех, кто остался в живых после жуткого залпа.

Нужно было торопиться, враги очень скоро ворвутся в коридоры «Немире» и Араши, скрипя зубами от напряжения, сорвал пломбу, открывающую аварийную панель на пневмодвери. Створы, чуть заскрипев, начали разъезжаться, выпуская его в коридор. В воздухе пахло дымом, гарью и кровью. Раненые, увидев своего повелителя, пусть и не невредимого, но живого, приободрились, и Араши удалось хоть как-то скоординировать их действия, сконцентрировав оборону вокруг главных шлюзов корабля. Всё это он делал автоматически, словно во сне, мысли же Змееглазого раз за разом возвращались к оставшейся на Ал-Хиссе возлюбленной. Увидит ли он её снова, прекрасную и недостижимую? Или ей выпадет доля встречать его в чёрном траурном платье вместо свадебного венца?

– Хьон… – С’хленн доверчиво смотрел на отца тёмными глазами, в которых не было страха или неуверенности. Он верил так неистово в абсолютную божественность Араши, что Змееглазый не посмел разрушить свой непогрешимый образ в глазах мальчишки, не допустив даже тени тех боли и отчаяния, что испытывал.

– Вот и настал час твоего боевого крещения, сынок. Заставь меня гордиться.

– Айе, Владыка!

– АЙЕ! – Этот возглас подхватили десятки уцелевших, с безумным огнём в глазах, не сломленные и не ждущие милости от врага, но готовые встретить его так, как пристало истинным воинам!

Араши поудобнее перехватил ятаган, первым встречая прорвавшихся сквозь плюющуюся жаром и белыми искрами пробоину в шлюзе. Фигуры в тёмно-зелёных доспехах космических десантников хлынули в коридор, смяли защищающихся, заставляя людей и хсаши отступать вглубь коридора, и всё это время Араши Йонен находился в первых рядах, принимая на себя ярость и гнев врагов. Пот застилал глаза, дыхание с хрипом вырывалось из груди, мучительно ныли смятые рёбра, и уже с трудом поднималась рука, сжимающая тяжёлый ятаган. Один из воинов противника, увидев брешь в защите Змееглазого, устремился к нему и Араши ощутил на своём лице леденящее дыхание Смерти, пришедшее вместе с неотвратимым замахом гиганта в зелёной броне, но вдруг с отчаянным криком из-за спины Хаффи выметнулась лёгкая фигурка в золотистых доспехах и смертельный удар, предназначавшийся Араши, достался С’хленну. Мальчик не успел даже вскрикнуть, в лицо Великому Дракону брызнула горячая кровь, а в следующий миг его названный сын сломанной куклой упал к ногам врага, исполнив свою задачу.

Араши не помнил, как активировал Покров. Алая пелена пала на всё вокруг, превращая в противников всех, кто был рядом. Коса пронзительно свистела, рассекая воздух, и он танцевал под эту музыку, оставаясь глухим к остальным звукам – мольбам и крикам, стонам, предсмертным хрипам… Всё это не имело значения для него, потерявшего в этой битве самого дорогого, того, кто безоглядно верил и заставлял Араши становится лучше, чем он был на самом деле.

«Кончено. Всё кончено», – пела ему Смерть, и её ледяные пальцы поглаживали его руки, сжимающие страшное оружие, – «Стань моим слугой, принеси всем долгожданное освобождение». Араши чувствовал, как Покров пьёт его силы, опустошает душу, но всё никак не мог остановиться и вот наступил миг, когда вокруг него не осталось никого. Наваждение спало и Смерть, разочарованно застонав, выпустила его из своих леденящих объятий, оставив стоять среди трупов, усеявших собой палубу ангара. Из глаз текли горячие слёзы боли и сожаления. Араши знал, что его тело пытается отторгнуть Дар, но впервые в жизни был рад этим кровавым слезам. Так он мог, не притворяясь, скорбеть по всем погибшим в этот роковой час.