+++

– Ваше величество, – в двери кабинета деликатно постучали. – Прибыли те, кого вы ожидали.

– Пусть подождут в приёмной, – откликнулся Энрике, не выходя из транса. Прокручивая в пальцах массивное кольцо с крупным рубином и вырезанном на нём гербом Дома Гэлли, он посылал приказ за приказом своим сыновьям и дочерям, внукам и правнукам в неисчислимых поколениях ожидавших этого зова по самой надёжной из существующих связей – кровным узам. Они с готовностью откликнулись, как и ожидалось от послушных детей, и вот уже разделены и нейтрализованы Хранители могущественной Лиги, над Звёздным Плотом, знаменитой резиденцией наследника-Регента, занимается багровое зарево пожара – непременного спутника всех военных операций и переворотов. Следовало позаботиться ещё о Фабио и так не вовремя вернувшемся Бранихе, поэтому всё своё внимание Патриарх Дома Фетт направил на тщательный мысленный инструктаж подчинённых. Когда же задача оказалась успешно выполненной, Альфред, устало вздохнув, сладко потянулся в кресле и поднялся, остановившись у зеркала. Парой штрихов убрав мелкие морщинки в уголках глаз, придал себе образ блистательного победителя в коварной и страшной игре, который было необходимо явить гостям. Сияя безмятежной улыбкой, вышел в приёмную и ему навстречу поднялся невзрачный секретарь Владыки Ночи, автоматическим жестом поправив очки на переносице. Альфред каждый раз невольно поражался тому, что у столь эпатажного и импозантного Натана в подчинении находится подобный серый, ничем не примечательный субъект. Тем не менее, принц благосклонно кивнул вампиру, чтобы тут же отвернуться, встречая испытующий взгляд Главы Ордена Видящих – Ванахи Лайтонена, согласившегося принять участие в этом маленьком предприятии лишь по ему одному ведомым причинам. Инженер никогда не распространялся о своих истинных мотивах, впрочем, он вообще был на редкость молчаливым, за что Альфред был ему даже благодарен, потому что не любил слушать никого, кроме себя.

Ванахи ничуть не походил на отца, что говорило о том, как бережно Тимо отнёсся к генному модифицированию отпрыска. Неизменным оставалось только феноменальное долголетие и вопиющая юность Ванахи, делавшая его похожим на подростка, в то время как его настоящий возраст исчислялся столетиями.

– Всё готово? – Отрывисто поинтересовался Альфред. Инженер склонил голову к плечу, еле заметно улыбнувшись?

– Не нужно сомневаться в моём профессионализме… брат.

– Не зови меня так.

– Ох, неужели мне следует принести извинения?

– Я выслушаю тебя после того, как всё закончится и Тимо Лайтонен перестанет представлять угрозу.

Отвернувшись от многозначительно улыбающегося юнца, Альфред вышел в коридор, где его уже ждал Ваако Фетт, почерневший и осунувшийся от свалившейся на него ноши. Вот кому было тяжелее всего! Лорд Эшли злорадно усмехнулся, представив ту безжалостную битву между долгом и привязанностью, что бушевала сейчас в душе внешне спокойного главы Дома. Хотя… Альфред порой сомневался, есть ли у тех, кого он создал когда-то, такая тонкая материя, как душа, ведь Фетты задумывались им всего лишь как инструменты – удобные, послушные, готовые умереть по одному его слову и сколько раз он позволял им сделать это, не испытывая по этому поводу никаких сожалений. Разве жалеет хирург о затупившемся скальпеле?

Однако в глубине души Альфред Эшли понимал одну простую истину – если создатель не совершенен, этот грех разделят с ним его детища. Порой, глядя на свои «поделки», их механические движения, больше подошедшие бы биороидам, их бесстрастность и абсолютную покорность, он видел в них лишь отражение собственных слабостей.

Поспешно отвернувшись, узурпатор сказал:

– Идём, Ваако. Время освободить твоего Повелителя от заколдованного сна.

– У меня может быть только один Повелитель, мастер, – сухим, безжизненным голосом сообщил Фетт, преклонив колено перед Патриархом. Тот довольно рассмеялся:

– И это правильно, не так ли? Ты всегда знал об этом, Ваако, ты видел, как свершилось моё пробуждение и ни единым словом или жестом не посмел предупредить своего фальшивого Императора, в отличие от одного мелкого гадёныша, до которого ещё дойдёт очередь. Так пойдём же! Не вежливо заставлять отца ждать дольше, чем необходимо.

Процессия во главе с Альфредом, совершенно не скрываясь, двинулась к лазарету. Приборы видеонаблюдения были отключены, Дворец ослеп и позже Альфи сочинит убедительную ложь для Координатора, которую тому придётся принять, если он будет достаточно умён и сообразителен, а в этих качествах Вольгеру Тремейну было сложно отказать.

Вампир любознательно крутил головой, заработав снисходительные взгляды принцев, однако, ничуть не смутившись этим. У двери в палату замерли в почётном карауле императорские гвардейцы, чей строгий вид мог устрашить любого нарушителя, но только не Альфреда. Высокомерно задрав узкий подбородок, Патриарх поднял ладонь, на мгновение сверкнув массивным рубином в оправе кольца и неподкупные гвардейцы почтительно упали на колено, низко склонив головы и сложив энергетические копья.

Оказавшись в палате, Александр Аракс зачарованно уставился на спящего Императора и никто не заметил, как в глубине изумрудных глаз проснулась вековая тьма. Айрон подошёл ближе, с каким-то недоверием коснувшись тонких, красивых пальцев Тимо, лежавших поверх больничной простыни.

«Как странно, – думал вампир, пытливо вглядываясь в идеальные черты врага, – как нелепо видеть тебя таким… слабым. Человечным. Тимо Лайтонен, что сломало тебя? Уход Суллы, предательство сына, смерть любимой дочери? Что из этого заставило твоё сильное сердце дрогнуть? Может, всё сразу?»

Айрон с сожалением отступил, вынужденный беспокоиться о поддержании образа серого, незаметного секретаря, но взгляд его был по-прежнему прикован к пациенту палаты. Его изводило какое-то ужасное предчувствие, сродни тому, что он почувствовал в предыдущую встречу с Императором.

Тимо дышал ровно, спокойно, словно просто спал, однако разум его блуждал во тьме и без того, что составляло саму суть Владыки Галактики, тело его казалось хрупким и беззащитным.

Несправедливо. Неправильно.

– Ваако?

Альфред с фальшивым участием оглянулся на Фетта, а тот стоял с каменным, бесстрастным лицом языческого истукана и в тёмных глазах его царила ночь. Повинуясь велению Патриарха, пусть и не высказанному вслух, лучший убийца Галактики плавным жестом вытянул кинжал из простых кожаных ножен, даже сейчас совершив это движение беззвучно. Встав у изголовья последнего ложа Императора, вопросительно взглянул на Патриарха. Ванахи, совершенно не интересующийся процедурой, рассматривал какие-то медицинские приборы, заполнявшие большую часть палаты, Александр Аракс, напротив, казался чрезвычайно заинтересованным.