Феофано улыбнулась и обвела горящим взглядом остальных, словно призывая всех восхититься султанской изобретательностью.

– Соединить такую идею с обещанием блаженства на небесах! Мусульманские мученики за веру – самые страшные враги, гораздо хуже католических подвижников!

Валент вдруг засмеялся из своего угла – он сидел далеко от других, рядом с сыном.

– Потому, что у мусульман рай самое приятное место! Вечно пировать и ласкать женщин куда слаще, чем вечно слушать ангельское пение! – сказал черный кентарх.

– Не надоест? – хмыкнула Феофано; она посмеялась остроумию товарища вместе со всеми, а потом посерьезнела и похлопала, отдавая должное меткости его замечания.

– Славный Валент прав, - сказала василисса. – Мусульмане превосходно умеют оболванивать и очаровывать своих последователей! Слава богу, что у нас есть такие же тайные и расторопные слуги, как у них.

Она вздохнула.

– Словом, пока мы отдыхаем и собираемся с силами: они нам понадобятся.

Феофано положила горячую руку на плечо своей филэ – сидящая Феодора подняла на нее глаза.

– Нужно смотреть в оба, - сказала императрица. – Даже Христос нашел предателя за столом своих друзей – своих апостолов… а кто мы такие? Только малые, грешные смертные.

Феодора знала убеждения и философские воззрения Феофано – но сейчас Феофано говорила так, точно была ярой христианкой. Впрочем, конечно, она и была сейчас ярой христианкой: как любой настоящий вождь, чувствующий настроение своих людей. Чувствующий, когда и какими словами зажечь их.

– Мы не будем долго обременять тебя, Фома, - вдруг произнесла Феофано; всем стало неловко от такой прямоты, но каждый про себя признал, что это было сказано вовремя. Издержались все – и те, кто сражался, и те, кто кормил воинов.

– Скоро я вернусь в свое имение, а Валент уедет еще раньше: его сын пожелал познакомиться с моей семьей, поэтому мы приехали все вместе… - закончила царица.

Феофано кашлянула и потерла горло, а патрикий, не удержавшись, мрачно покосился на Аммония: брат и сестра понимали, что это совсем неудачный предлог. Валент приехал из-за Феодоры, хозяйской жены! Но хотя бы видимость приличий следовало соблюдать!

Грозный военачальник, однако, держал себя гораздо приличнее, чем в гостях у вдовы брата. Он поклонился в ответ на слова царицы; потом поклонился патрикию. Фома молча склонил голову.

Придворная школа лжи помогала ему крепиться – он выругался только мысленно. Но испытал страшную ненависть к Валенту Аммонию за все, чего тот еще не совершил…

Фома Нотарас поглядел на сестру и взглядом пообещал ей все небесные кары. Феофано ослепительно улыбнулась патрикию – и продолжила руководить симпосионом, как дома: воспользовавшись тем, что уже завладела беседой. Здесь, как Феофано с облегчением думала, хотя бы удастся удержать собравшихся от того, чтобы они перепились. Дом Нотарасов далеко не такой распущенный, как ее собственный.

* Ипполита – в древнегреческой мифологии царица амазонок, которую убил Геракл, завладев ее поясом для дочери царя Еврисфея Адметы.

* Искусная охотница, принимавшая участие в охоте на калидонского вепря, вместе с храбрейшими воинами Греции. Аталанте первой удалось поразить вепря стрелой: ее победа и обида других воинов привели к междоусобной войне. По одной из версий Аталанта – спутница аргонавтов.

* Славный (греч.); здесь намек на Клита Черного, одного из военачальников Александра.

========== Глава 65 ==========

– Ты не слышала о нем ничего уже третий месяц? – спросила Феодора.

– Да, - ответила царица.

Она опустила голову, водя алым ногтем по свежей льняной простыне.

Феодора вздохнула и прижалась к подруге, обхватив ее за талию; Феофано обняла ее за плечи, точно юную дочь.

– Хорошо, что ты мне не лжешь, - пробормотала московитка. Феофано улыбнулась.

– Я лгу всем по мере необходимости… но тебе меньше всех.

Она взяла подругу за подбородок.

– Не знаю, что бы я без тебя делала!

Феодора до сих пор думала со стыдом, что почти ничем не помогает госпоже, - но даже ее малая любовь, как ни удивительно, была очень велика в глазах Феофано и очень нужна ей.

– И кораблей его вы в порту не видели? – спросила Феодора.

– Нет… и морские пути мне почти неведомы, - сдвинув брови, ответила Феофано. – Леонард был настоящим нашим спасителем, банкиром… но теперь нам не на что вооружаться, нечем кормить армию, и негде взять замену павшим лошадям. Вы отдали нам все, что могли, и себя я обобрала… О моя нищая Византия! Неужели даже умереть почетной смертью тебе нельзя! – вырвалось у нее.