Валент опять улыбнулся; потом рассмеялся.

– Идите, жалуйтесь! Я уйду, и охотно; а со мною уйдет половина наших людей, - сказал он. – Воины всегда чувствуют мужчину и предводителя. А потом мы можем встретиться в совсем неподходящее для вас время, госпожа Феодора.

Феодора побледнела, глядя на него, - но испугалась не мужчины в нем, а другого. Она смотрела на ромея как на заразного больного.

– А! Вот оно, то самое, - тихо пробормотала московитка наконец. – Шаткий, неверный варвар, жадный к чужому… Ты человек без корней, как османы! Как я раньше не понимала!

Потом Феодора взглянула Валенту в глаза и бросила ему, высоко держа нож в дрожащей руке:

– Уходи! И сманивай с собой всех предателей, кто с тобой пойдет! Нам столько изменщиков у себя не нужно!..

– Ого!
– сказал Валент.

Он даже побледнел от удивления.

Потом кивнул ей и сказал:

– Иди к своей царице!

Феодора убежала прочь, забыв рассыпанные ирисы; Валент спокойно присел и начал собирать их.

Феодора вбежала к царице, которая в спальне занималась своим туалетом с помощью Аспазии. Феодора крикнула служанке:

– Уйди!

У нее был такой вид, что Аспазия, не прекословя, поклоиилась и выбежала.

Феофано, у которой распустилась недоплетенная коса, медленно встала с места, не спуская глаз с подруги.

– Что случилось? Говори!

Феодора быстро пересказала свой разговор с Аммонием.

Когда она закончила, у Феофано в лице не осталось ни кровинки; царица схватилась за туалетный столик так, что он затрещал.

– Значит, для женщины естественно подчиняться, - пробормотала она едва слышно. – Тебе надо было сказать ему, дорогая, что для него естественно ходить голым, защищаться зубами и когтями и совокупляться только летом! Впрочем, теперь ведь лето.

Феофано презрительно улыбнулась.

– Что ты будешь делать? – воскликнула Феодора.

– Пойду плюну ему в лицо!

И Феофано так стремительно двинулась к выходу, что Феодора едва успела ее перехватить; она упала на колени.

– Не оскорбляй его еще больше, василисса, - с мольбой проговорила она. – Пусть просто уйдет! Никто не знает, как это нам аукнется!

Феофано остыла. Она положила руку на голову своей филэ и улыбнулась.

– Ты права!

Она подняла Феодору с колен.

– Пойдем и просто прикажем ему убираться!

Феофано вытащила подругу из комнаты, и московитка поняла, что та близка к новому безумию. “Точно Александр!” - подумала Феодора; она в смятении огляделась, ища поддержки, и наконец на глаза ей попался знакомый богатырь.

– Марк! Пойдем с нами, поймешь, зачем! – крикнула она.

Воин кивнул и приблизился, не задавая вопросов. Феофано сверкнула на него взглядом, но ничего не сказала.

Втроем они спустились по лестнице и, миновав столовую, через портик вышли в сад.

Валент, как оказалось, дожидался их на том же самом месте; и занимался тем, что составлял букет из ирисов, которые срезала хозяйка. Военачальник добавил к цветам еще длинные листья, которые срезал собственным кинжалом.

Когда троица подошла, Валент не спеша выпрямился и, улыбнувшись, поклонился Феофано.

– Что угодно моей василиссе?

Феофано в два шага подошла к нему вплотную.

– Мерзавец! Тварь! – бросила она сквозь зубы. – Ты задумал обесчестить жену моего брата в его доме и мою подругу…. и ты оскорблял меня и насмехался над моею властью! Убирайся сей же час вон и уводи всех, кто с тобой заодно!

Валент с наигранным изумлением поднял одну черную бровь, словно выписанную кистью.

– Кажется, хозяин дома еще ничего не сказал?

Но он не успел закончить. Марк шагнул к нему, выхватывая меч, и проговорил сквозь зубы:

– Убирайся! Или я зарублю тебя на месте, как пса, без суда и чести, которых ты не знаешь!..

Валент не успел опомниться, как ему в грудь уперлось острие меча.

Он быстро отступил, иначе спартанец проткнул бы его. Аммоний пробормотал, мрачно сверкнув черными глазами:

– Погодите вы все!

Он быстро ушел, широко, яростно ступая.

Феофано с подругой и охранителем дожидалась его в саду. Когда Валент вернулся, он был верхом, вместе с верховым сыном, растерянным и негодующим; и с ними были еще пятеро конников. Половина из тех воинов, что приехали с царицей!

Подскакав к Феодоре, Аммоний так стремительно склонился с седла, что она слишком поздно ужаснулась своей беспечности: еще миг, и…

В руки ей упал ее букет.

– Мы еще встретимся, маленькая царевна! Пояс Ипполиты тебе не к лицу! – сказал Аммоний, улыбаясь с мрачным и сладострастным предвкушением.