Когда они оказались у невысокой двери, ведущей на задний двор, Феодора вспомнила, что ключ остался на кухне; но тут Марк, вырвавшись вперед, мощным ударом ноги вышиб дверь. Они выскочили наружу, навстречу неприятелю.

На заднем дворе было пусто, и даже соломенную крышу амбара еще не подожгли; но стоило хозяевам свернуть за угол, как навстречу им вынесся огромного роста турок на огромном рыцарском коне, с ятаганом в руке. Позади него все полыхало: горела сухая трава, и горела пакля, разбросанная разбойниками. И по траве, черные в свете этих пожарищ, носились такие же конники, загонявшие, точно зверей, последних беззащитных слуг Нотарасов.

Турок с воплем бросился на женщин; Марк с рычанием прыгнул ему навстречу и голыми руками, рывком невероятной силы, стащил врага с лошади. Спартанец тут же заколол его. Через мгновение Марк оседлал лошадь убитого и крикнул, подняв окровавленный меч:

– Вперед!..

Он поскакал к конюшне, отвлекая врага на себя; по дороге схлестнулся еще с одним турком, сразив и его. Потом Марк, как был, верхом, вломился в конюшню.

Когда он открыл стойла, лошади, обезумевшие от огня и криков, устремились прямо на турок, сея панику.

– Клит! – ликующе крикнула Феофано, узнав своего вороного; она взлетела на спину коня, а вслед за этим Феодора, бежавшая за царицей вместе с Вардом, вскрикнула, ощутив, как у нее вырывают ребенка.

– Садись ко мне за спину! – велела царица.

Феодора выполнила приказ; она отчаянно огляделась в поисках мужа и дочери, и увидела, что Анастасию схватил Марк, а муж уже оседлал своего коня. Конечно, прежде всего Фома заботился о собственном спасении.

Феодора прижалась к крепкому телу царицы и подумала о своей гнедой красавице Тессе – конечно, ее уже не выручить…

Конь Марка топтался на месте; воин не решался скакать прочь, думая, кого бы еще попытаться спасти. Феофано оскалилась, глядя на него.

– Скачи! Скачи! – крикнула она охранителю. – Никому ты тут уже не поможешь!

Огни пылали уже во всех окнах нижнего этажа, а на ступенях и в столовой, видные через распахнутые двери, валялись окровавленные тела. Феодора попыталась подсчитать врагов за ту минутную передышку, что они получили, но сбилась со счета; видно было только, что турок раза в три больше, чем их всех вместе взятых, а воинов у них только трое – не считая царицы…

Тут беглецов опять заметили разбойники; на них устремились сразу шестеро всадников, а из дома высыпали еще и новые враги. Феофано первая ударила пятками лошадь и помчалась с Феодорой и Вардом прочь через лужайку, в сторону дороги; Марк с Анастасией – за нею, а следом Фома и воины Нотарасов, каждый из которых вез еще по женщине: Магдалину и Аспазию. Турки бросились было в погоню, но скоро, в темноте, среди кустов, потеряли их. А может, им было приказано не преследовать хозяев?..

Феодора вдруг громко ахнула и чуть не упала со спины Клита.

– Олимп! Где Олимп?..

– Мертв! – крикнул Марк. – Я видел, он лежал на траве, весь изрубленный, около твоей статуи! А статуе проклятые отрубили голову!..

Феодора громко всхлипнула и едва одолела свою слабость, опять обхватив госпожу за пояс, – кожаный шипастый пояс впился в руки, и это отрезвило ее; она перехватила Феофано выше. Та словно бы и не заметила, вся отдавшись скачке.

Спустя еще несколько минут бешеной скачки Феодора опять воскликнула:

– А как же деревни?

– Посмотри по сторонам! – крикнула Феофано в ответ, поведя рукой; Феодора посмотрела в сторону ближайшей деревни и увидела огни, везде огни.

– Они сожгли деревни прежде, чем напали на особняк! – яростно бросила царица. – Что теперь сделаешь?..

– Куда мы теперь? – крикнул патрикий.

– В имение Калокиров, но там не задержимся, - отозвалась Феофано. – Соберем самое нужное, возьмем слуг и лошадей, поднимем моих крестьян! Турки наверняка придут позже, совсем скоро, – а воинов у меня в поместье ни одного!..

Она прервалась.

– Мы поскачем в имение, доставшееся мне от мужа, и укрепимся там! Оно в двух днях пути, по дороге на Мистру! Может быть, позже вернемся и отобьем ваши владения, - хотя, наверное, не придется…

Феофано смолкла, тяжело дыша; стала слышна дробь многих копыт по потрескавшейся от жары земле и крики совы-охотницы. За всадниками, то теряясь, то вновь появляясь среди дубовых ветвей, гналась тускло-серебряная луна.

– Нам не придется ничего отбивать, - понял наконец патрикий. – Турки все забрали и пожгли – и уже не вернутся! Это еще не Мехмед!