Когда они остались вдвоем, не считая служанок и спящих детей, Кассандра взяла гостью под руку и оперлась на нее. Госпожа дома была ниже московитки, но чуть не уронила ее: столько крепкой плоти в ней было.

– Случилось… сражение? – едва шевеля губами, спросила Феодора. Внезапная боль стала резать ей ребра; она схватилась свободной рукой за грудь.

Кассандра кивнула.

– Да… Почти нет надежды… У паши втрое больше войска, и втрое большая конница: а это погибель. Или есть одна безумная надежда!

Она прервалась.

– Что Валент уступит или побежит с поля брани!

Она посмотрела в лицо славянки – снизу вверх, словно просила ее поделиться своей верой.

– Он сильный человек, - прошептала Кассандра. – Но сильные люди ломаются тогда, когда слабые и гнилые только гнутся. Валент может бежать именно потому, что не пересилит себя, не заставит себя напасть на своих!

Кассандра прижалась пылающим лбом к плечу Феодоры, точно русская варварка была ей сестрой или матерью.

– Господи, помоги нам всем…

Обе перекрестились.

– Где этот вестник? – спросила Феодора.

– В доме, на кухне… Я велела его накормить, - сказала Кассандра. – Пойдем, поговоришь с ним сама! – прибавила она, видя, чего жаждет гостья.

Но стоило им пройти несколько шагов, как Феодора вдруг вскрикнула и схватилась за лодыжку.

– Я сломала ногу!..

Она села прямо на пол, плача от боли.

Кассандра ахнула и, упав рядом с нею на колени, тут же задрала ее юбки и ощупала правую ногу, за которую держалась московитка.

– Ничего нет, кость цела!

– Может, потянула, - сказала Феодора. Боль все не утихала, и она сжала зубы, чтобы не стонать.

Кассандра вдруг проворно согнула ее ступню, а потом согнула и выпрямила ногу в колене. Феодора не успела и ахнуть; а хозяйка заключила:

– И даже не потянула! Вставай, не выдумывай!

Феодора встала, изумляясь себе, - боль была такая, точно она и в самом деле сломала какой-нибудь член тела, хотя подобного с ней не приключалось никогда. И сейчас ноги были невредимы. А грудь по-прежнему резало от ходьбы и волнения – так, точно переломаны были и ребра…

Тут Феодора остановилась и схватилась за голову.

– Я все знаю!..

Кассандра изумилась.

– Что ты знаешь? – вопросила она почти грозно.

– Моя царица… моя филэ ранена в бою, и у нее сломаны ребра и лодыжка, - жалобно ответила Феодора. – Я сейчас почувствовала ее боль как свою!

Она даже не заметила, что только что выдала Кассандре тайну своей любви; Кассандра, однако, пропустила это мимо ушей, точно давно известный пустяк. А вот признание в разделенной боли впечатлило гречанку куда сильней - и почти убедило в правильности догадки гостьи.

– Может быть! Может быть, - прошептала Кассандра. – Я слышала, такие вещи случаются!

Она устремила на московитку пристальный взгляд – несмотря на все тревоги, ее глаза и брови были накрашены.

– Феофано жива?

– Да, - ответила Феодора и попыталась улыбнуться. – Если бы она умерла…

“Это был бы конец и для меня – я чувствую!”

– Но ей очень плохо, - прошептала Феодора. – И я не знаю, кто победил!

Кассандра приставила к губам палец.

– Если она жива – наверное, победили наши, - прошептала хозяйка с блеском в голубых глазах. – Попади она к туркам с такими ранами, они замучили бы ее куда скорее, чем здоровых пленников!

Гречанка погладила Феодору по плечу пухлявой рукой.

– Или ты не знаешь, как османы обращаются с пленными? А Феофано пришлось бы куда хуже обыкновенного греческого пленника – ее у турок слишком ненавидят, и слишком много она им сделала!

– Она женщина… уже за это ее ненавидят больше других, - сказала Феодора. Она трудно сглотнула.

Кассандра кивнула.

– Верно.

Она заправила под покрывало выбившиеся каштановые завитки.

– А теперь идем, расспросим гонца вместе!

Они дошли до кухни, где солдат, как оказалось, уже спал, сидя на лавке и уронив голову на грубо сколоченный стол.

Кассандра обошла стол и бесстрашно встряхнула его за плечо. Солдат вздрогнул и выпрямился, хватаясь за меч; потом улыбнулся и опустил руки. Он протер глаза.

– Прости, госпожа!

– Ничего, - сказала Кассандра. – Ты поспишь потом, сейчас докладывай! Вот госпожа Феодора – что тебе было велено ей передать?

Солдат посмотрел на Феодору – потом отвел взгляд. Он поскреб в бороде.