– Я бы предложил тебе поехать со мной – это было бы и удобнее, ты устала, - сказал черный кентарх. – И я вижу, что ты сама хотела бы этого! Но твои храбрые охранители не позволят. Так что садись на свою Тессу!

“И даже узнал, как зовут лошадь”, - подумала Феодора. И коварный Валент был прав, он посмотрел в прямо сердце ей – самое естественное желание женщины отдаться под сильную руку, под мужскую защиту; оно преобладает в женщинах, не закаленных долгим воспитанием! Не зря Феофано так разгневалась, когда ей напомнили об этом: потому что для женщины нет ничего легче!

– Господи, помоги сберечь мою душу, - прошептала Феодора. Она прикрыла глаза, глубоко вздохнув.

– Тебя подсадить? – спросил Валент.

– Нет! – поспешно воскликнула пленница.

Она взобралась в седло с помощью Леонида; тот убивал Валента взглядом, бессильный поднять против него меч.

– Магдалина, дай мне дочь, - дрожащим голосом приказала Феодора итальянке.

– Нет, пусть лучше детей везут твои мужчины, - вдруг сказал Валент. – Так надежнее.

Феодора тут же поняла, в чем смысл этой заботы: занятые малышами, воины не смогут заступиться за нее, буде это потребуется!

– Мерзавец, - едва слышно прошептала она, не решаясь бранить Валента вслух.

– Умница, - сказал он, словно не заметив оскорбления. Он пригладил свои усы и счастливо вздохнул, расправив широкие плечи. – Как давно я об этом мечтал!

Он посмотрел на Кассандру, которая уже села на коня; Феодора тоже смотрела на нее – с тоской и надеждой.

– Я пришлю тебе помощь, - сказала гречанка.

– Это прекрасно, - ответил Валент вместо Феодоры, которой не повиновался язык. – Но наше прощание затянулось. Госпоже Кассандре – желаю здравствовать и радоваться!

Кассандру передернуло от этого греко-римского обращения, которое прозвучало особенно жестокой насмешкой.

– Берегись… ты умрешь, - пригрозила гречанка, чувствуя себя увереннее за спинами своих воинов. И военачальник почувствовал, что речь больше, чем о смерти.

Валент кивнул с азиатским спокойствием.

– Все когда-нибудь умрем!

Потом он сделал знак своим воинам. Феодора, окруженная азиатами со всех сторон, чувствовала запах их тел и одежд, заглушавший конский пот; от них пахло не хуже, чем от всех конников, проделавших долгий путь, но у нее желудок сжался от чуждости этих испарений.

Они поскакали прочь. У Феодоры все силы ушли на то, чтобы держаться; на то, чтобы страдать и бояться, их не осталось.

Однажды, бросив взгляд налево, она увидела рядом коня с двойной ношей: за спиной греческого воина, горстка которых была среди азиатов, ехал черноволосый мальчик возраста Ксении или младше. Мардоний!

“Может, он пригодится”, - мелькнула безумная мысль.

Они скакали несколько часов, куда – неизвестно; по сторонам поднимались и исчезали холмы, рощи, иногда возникали и пропадали селения. Но нечего было даже надеяться, что робкие крестьяне помешают такой армии! Благоразумные прячутся за спинами друг у друга…

Когда солнце взошло высоко, Валент отдал приказ остановиться.

Азиаты раскинули несколько палаток, которые неведомо как везли, приторочив к седлам. Одну отдали женщинам – дочерям Валента и служанкам Феодоры, при которых были дети. Еще одна предназначалась для вождя… и его пленницы. Теперь Феодора понимала, как глупо было надеяться, что он оставит ее в покое хотя бы на сегодня…

Что делать?.. У нее был кинжал, конечно, - но какая сумасшедшая пустит его в ход, помня о своих детях? Да и не будь детей – страшно представить, какая участь ее ждет среди этих диких людей, если их предводитель погибнет от ее руки!

Она без сил сидела на кошме, уронив растрепанную голову и сложив руки. Опять болела нога, напоминавшая ей о Феофано, филэ, которую она, наверное, никогда больше не увидит, - Феодора всхлипывала, надеясь, что похититель не заметит.

Валент, незаметно ступивший в палатку, подошел и, присев напротив, протянул ей миску, от которой шел ароматный пар. Пахло мясом и еще чем-то, отчего у нее заурчало в животе. Валент улыбнулся.

– Это вкусно, - сказал он. – У турок есть чему поучиться!

Он положил руку на ее колено, обтянутое шароварами; и тут же убрал ее, когда пленница сверкнула на него глазами. Феодора молча взяла миску и ложку.

– А дети? Слуги и воины? – спросила она.

– Я никого не забыл, - ответил ромей. – Потом ты проведаешь их, если хочешь.

Опустошив миску, - рис с мясом, пряностями и сушеными абрикосами ей понравился, - она легла, послушавшись своего измученного тела.

Валент погладил ее по голове большой горячей рукой.

– Можешь вздремнуть. Тебя никто не тронет.