– Пропала одна лодка, - ответил Леонард обеим амазонкам. – Я велел за ней присматривать, конечно, но вы же видите, что у нас не хватает глаз! Ни глаз, ни рук!

Он развел своими сильными руками.

Феодора и Феофано, побледнев, посмотрели друг на друга с одинаковой мыслью. Фома! Это мог быть Фома!

Ну а если каторжники?

Нет, едва ли: разбойники передрались бы за такое средство спасения, решая, кому уплывать… или нет? Лодку вполне могли захватить те, кто раньше до нее добрался, только и всего.

Но беглецам сделалось ясно, что на Проте есть один человек или несколько, которые скрываются от них. Или же были до недавнего времени – и исчезли с опасными намерениями!

– Боже мой, а вдруг кто-нибудь поплыл выдавать нас в Константинополь? – ахнула Феодора, высказав то, что пришло на ум каждому. – Ведь от Прота можно доплыть на лодке, верно? И ветер как раз дует от нас к Городу! Леонард, вы… ты можешь положиться на всех своих матросов?

– Конечно, - убежденно ответил комес.

Но в присутствии этих матросов он и не мог ответить иначе.

Все долго молчали.

Потом Леонард сказал с улыбкой:

– Одно утешение у нас есть, друзья. Мы теперь знаем точно, что на Проте каторжников нет – и едва ли можно в скором времени ожидать нападения с других островов. Те, кто взял нашу лодку, вряд ли собираются вернуться сюда; а больше до нас добраться не на чем. Если не добудут лодку в каком-нибудь рыбацком поселке на Принкипосе или Халки*… но даже если и так, украдут с другою целью!

– Фома, - прошептала Феодора, думая о своем. Вдруг ее осенило подозрение… а потом ей представилась такая ясная картина похищения лодки, словно она видела случившееся своими глазами.

– Леонард, те трое твоих матросов тоже так и не нашлись? – спросила московитка предводителя.

Комес медленно покачал курчавой черной головой, глядя на нее; потом в его глазах появилось понимание.

– Ты думаешь, что твой муж мог… но каким образом? Чем он мог соблазнить их?

Феодора улыбнулась.

– Ты недооцениваешь Фому Нотараса, милый. Ты не знаешь, какой это политик!

Леонард немного покраснел, но ничего не сказал: было слишком много оснований поверить, что хотя бы частично предположения его возлюбленной верны.

Потом они поели все вместе; а после Леонард велел своим матросам нырять и высматривать затонувший груз своего судна. Что именно он вез, комес во всеуслышание не говорил. Вскоре предводитель присоединился к своим людям, но ненадолго: требовалось руководить работами с берега и на берегу, и раненая нога наконец дала о себе знать.

Почувствовав необходимость в отдыхе, Леонард пригласил с собой подругу.

Они ушли вдвоем, не оборачиваясь: и кто бы ни смотрел им вслед, молча отвернулся, словно так и следовало. Так и следовало в самом деле - право комеса на Феодору Константинопольскую чувствовали все, хотя и не все могли это право складно объяснить…

Любовники удалились в уединенное место, за кипарисы, растущие на всхолмье. Там сели рядом… и комес сразу же взял Феодору на колени. Она ахнула, изумившись, какое мощное желание возбуждал в ней этот человек. Ведь она отдалась ему только вчера!

“Так же было с Валентом…”

– Твоя нога, - задыхаясь под поцелуями любовника, пробормотала московитка.

– Забудь о ней… - прошептал критянин.

Прижимая к себе ее голову, он страстно целовал ее; а другой рукой ласкал, проникнув между ее бедер, под штаны. Она оседлала его, и Леонард так и взял ее; Феодора содрогалась от восторга, сидя у него на коленях, как древняя царица морского народа на живом троне.

Потом они еще долго не могли успокоиться, пылко целуясь и ласкаясь, - наконец Феодора оттолкнула комеса и первая придала себе строгость.

– Так нельзя! – сказала она, поправляя одежду. – Леонард, ты со мной голову потеряешь, а тебе никак нельзя!..

Леонард улыбнулся.

– Ты меня только вдохновляла и укрепляла все эти годы, дорогая.

– Но тогда я не была твоей, - хмурясь, возразила Феодора. – Иметь женщину в руках – это совсем другое дело!

Карие глаза сияли.

– Совсем другое, - согласился комес, откинув влажные волосы с ее щеки.

Потом Леонард Флатанелос посерьезнел и, отодвинувшись от Феодоры, взял за руку. Он вглядывался ей в глаза со всей душой и вниманием, как умел только он.

– Ты сейчас хотела что-то сказать мне? Пока нас не слышат?

Феодора кивнула. Она стала заплетать волосы в косу.

– Леонард, я опасаюсь, что среди нас есть предатели… или один предатель. Кто-то должен был выдать нас Валенту и городской страже! А никто, кроме наших, не знал часа отплытия… и где пришвартован твой корабль!