Тогда вспомнил, как из леса на место открытое вымахнули. Охолонул Илья маленько, так уж поздно. Угодил-таки в западню. Прямо на лагерь степняков выскочил, что вокруг города расположились. Так обложили, мышь не проскочит. Насколько видать, сплошь шевеление. И город сам виднеется, и вроде как река позади него, и холм по левую руку, чем-то на шелом смахивающий. Не на самой вершине, а пониже, там, где площадка ровная, шатер, должно быть предводителя ихнего. Еще несколько шатров в людском муравейнике различимы. Сколько его тут, войска степного, не счесть. И шум стоит. Как можно было его не услышать? Разве что сдуру.

А те, которые удирали, развернулись, скалятся. К ним еще на подмогу подтягиваются. И справа, и слева, будто из-под земли повынырнули. Оглядываться не стал; даже если и нет там никого, спины не покажет. О спасении нечего и думать; тут уж ничего не поможет - утыкают стрелами, ровно ежа, не увернешься. И опять, как на дороге лесной, медлят чего-то. Даже вроде как нападать не собираются. Поглядывают в его сторону и о чем-то лопочут.

Потом ускакал один, во всю мочь. Те, что рядом с ним были, Илье руками машут. Не поймешь, чего сказать хотят. Так, по виду, успокаивают. Погоди, мол, не ерепенься. Ждут чего-то. Или кого-то. Ладно, подождем. Некуда торопиться.

Спустя время, возвращается. Мешок поперек седла перед собой везет. Подъехал к остальным, скинул, и оказалось, не мешок вовсе, а человек. Сгрудились вокруг него степняки, залопотали, в сторону Ильи руками машут. Потом расступились, концом копья толкнули, иди, мол. Глядит Илья, а человек-то вроде не из степняков. Наш человек. Тощий только больно. Рубаха едва не спадает, и порты непонятно на чем держатся. Даже веревку, в поясе перехватить, не дали.

Подошел, остановился. Рукой под носом провел, шмыгнул как-то по-детски.

– Михеем меня кличут, - говорит.
– Послали меня к тебе бусурманы на беседу, чтоб, значит, предложение сделать.

– Переговорщиком, - невольно улыбнулся Илья, уж больно нелепо тот выглядел. Весен сорок разменял, а видом, ровно мальчишка. Даром что бородкой козлиной обзавелся.

– А ты не смейся. Хоть горшком назови, лишь бы не в печь. Так, значится. Предлагают тебе шатер белый, шелковый, роздых, еду-питье, какие пожелаешь, с одним условием...

Нахмурился Илья. Знаем мы ваши условия, да не на того напали.

– ...чтоб ты завтра, чем свет, с богатырем ихним силой померялся.

– Это как же?
– опешил Илья.
– На кулачках, что ли?

– Да нет, не на кулачках. У них, вишь, - Михей опять шмыгнул носом, - свой собственный богатырь имеется. Только он в битву особо не встревает, потому - не интересно ему, а ищет себе поединщика. Себе и другим на потеху. Потому как никто против него устоять не может. Силища у него, даже с кем и сравнить, не знаю... Они все со зверем заморским каким-то сравнивают, по-ихнему аслан. Размером он с гору, с двумя хвостами, один спереди, другой сзади. Так вот передним хвостом он деревья вековые запросто из земли вырывает, а ежели веревкой обвязать, так не знамо сколько лошадей перетянет. А уши, поболее, чем крылья у орла.

– Ты это про кого говоришь, про богатыря?
– не понял Илья.

Михей, хоть и стоял ниже, а глянул сверху вниз.

– Про аслана. Про зверя, с которым они его сравнивают, и который этих зверей один запросто десяток одолеть может.

– А мне что с того?

– Как, что? Это ж не мне, тебе с ним биться...

– С кем? С асланом?

– С каким асланом? С богатырем!..

– У которого уши, как у орла крылья?

Михей разинул рот. Помотал головой.

– Есть у них Буга-богатырь, - начал он снова.
– Ему супротивника, что иному муху прихлопнуть. Коли ты согласен с ним завтра чем свет в бой смертный вступить, то нынче вечером все тебе будет, по твоему желанию. Ежели не согласен... ну, сам понимаешь, не маленький.

– А коли я его прихлопну?

– Ты-то?..
– недоверчиво протянул Михей, оглядывая Илью с ног до головы.

– Вот что степнякам передай. Коли я верх возьму, чтоб они осаду сняли, полон отпустили, все, что награбили, оставили, и зарок дали, на землю нашу разбоем ходить.

– Эвона, куда хватил, - с сомнением пробормотал Михей.
– Скажу, конечно, чего ж не сказать, только вряд ли...

– Скажи-скажи. Ты ж мне сам вещал, мол, богатырь ихний по десятку асланов зараз бьет. Неужто с одним встречным-поперечным не справится?..

Как в воду глядел Илья. Услышали степняки, что Михей им передал, поначалу, видно было, в недоумение пришли, между собой переглядываются, переговариваются, в сторону Ильи посматривают. А потом расхохотались без удержу. Сказали что-то Михею, и большая часть по своим делам подалась. Остальные присматривать остались.