Шрифт:
Тем временем парень зашевелился. Вынув меч, он тихо, с угрозой, но учтиво обратился к Ирмис, пребывающей в неистовстве:
– Сударыня, я вас попрошу отпустить принцессу Сиару, иначе последствия могут стать для вас плачевными. Я - посланец Киронской империи, мое поручение - привезти наследницу трона обратно любой ценой.
– Замолчи, выродок! Думаешь, тебе это с рук сойдет?
– она отпустила меня и, схватив за ворот юношу, начала трясти его, как грушу.
– Никакая она не принцесса! Она служит великому Черному Единорогу, и, возможно, выбор Единорога падет на нее!
– Принцесса, что ... мелет... эта ... дура?
– несчастный посланец пытался высвободиться из рук Ирмис, но эта дебелая баба была сильнее его.
– Прекратите, женщина! Я говорю: мне приказано доставить ... я посланник...
Значит, никакой он не принц. У-у, так обидно! Но из какой это империи он явился,да еще по мою душу?
– Замолчи, если хочешь жить!
– вопила Ирмис.
– Замолчи сама, если дорожишь своим жалким существованием.
– Внезапно освободившийся воин одним резким приемом скрутил руки женщины и приблизил к ее разьяренному лицу свое, не менее злое.
– Король Брегир разослал свою армию по всему миру - искать пропавшую дочь. Судьба привела меня сюда. Отдавай девочку, старая ведьма, иначе я заберу ее силой, а тебе придется худо! Слышишь, похитительница!
Мгновение - и в руках Ирмис заблестел длинный кинжал. Она бросилась на обидчика, по-видимому, нисколько не страшась меча. Меж тем воин крепко стиснул рукоять, размахнулся... но обрушить удар на озверевшую женщину так и не успел ...
– Кел тара, нур аман!
– прокричала Ирмис, занося руку с кинжалом. Меня ослепила вспышка яркого оранжеватого света. В на мгновение сгустившейся перед глазами тьме послышался какой-то своеобразный, жалобный и неповторимый звук - крик раненого животного... по-видимому, это был белый конь... К моим вискам прилила кровь, меня всю затрясло... Зрение вернулось так же молниеносно - и я увидела, что мой защитник лежит на земле. Лицо его было уже не лицом - странный огонь, сверкнувший тогда, полностью уничтожил все черты, оставив лишь выжженную и обезображенную поверхность...
***
– Что вы наделали!
– крикнула я, бросаясь к Ирмис. Та все еще наносила лежащему удары кинжалом, словно не верила, что воин уже мертв. Но вот надзирательница очнулась, обернулась ко мне - и своей сильной ладонью мощно въехала мне по лицу.
– Дрянь!
– зашипела старая карга.
– А ну, марш к Чародею!
Вцепившись в мою руку своими когтями, Ирмис, наскоро отыскав в лесу остальных девочек, повела всех нас в замок, как всегда, неуютный и зловещий.
***
Двумя часами позже я, совершенно измученная, сидела в углу карцера и чуть раскачивалась вправо-влево, прижимая руки к опухшему лицу. В чем я виновата? А в чем виноват тот парень, убитый, оставшийся лежать в лесу, в сгущающемся мокром тумане и в куче роящихся мошек, почуявших добычу?
Кстати, а он-то что молол этой твари, гнусной твари ... Ирмис... даже говорить о ней не хочу... Про Киронскую империю, про короля Брегира, который кого-то ищет... про какую-то потерявшуюся девочку... вероятно, он меня с кем-то перепутал.
Мне надо бежать отсюда, срочно! Я не проживу в этой атмосфере! Как Служительницы проводят здесь годы? Как терпят все это? Говорят, привыкнуть можно ко всему ... Но не к тому, когда появился шанс уехать, и все в одночасье рухнуло; не к тому, когда единственный, пусть и незнакомый, вступившийся за тебя человек погибает, и погибает страшно; не к тому, что за тебя решили все, а ты ничего не знаешь... Нет, я не стану так жить!
Глава 6
– Рассказывай, коль вошел. Что там? Неужели нет никаких сведений?
– Да, мой король, к сожалению, нет. Я соболезную вам и очень надеюсь...
– Замолчи! Дай мне это воспринять, молчи, ради всего святого! Где же наша бедная Сиара? Что с ней? Неужели ее похитили?
– Мой король, наверное, это так. Постарайтесь успокоиться: лекарь запретил вам волноваться!
– Не смейся надо мной, маг! Что ты в этом понимаешь? Разве ты имел детей? Нет, тебе не понять! Оставь меня в покое! Стой, куда ты? Не уходи ...
Пышные и тонкие волосы короля Брегира уже были полуседыми, хоть ему не было и сорока. Черты его величественного лица были точно искусно выписаны кистью; в каждой линии, обрисовывающей рот, нос или подбородок, чувствовалась властность и величие. Однако голубые глаза короля смотрели на подданных с добром и в последнее время -с плохо скрываемой неподдельной грустью.
Сиара. Эта девчонка всегда была непоседливой, точно не сознавала, что лет через десять она, юная королева, начнет свое царствование в этой стране. Все понимание Сиарой своей ответственной миссии сводилось к тому, чтобы прослыть самой смелой (а для того прыгнуть из окна второго яруса), самой ловкой (спуститься по увитому плющом карнизу на землю) , самой безрассудной (прокатиться верхом на горячем коне или, на худой конец, рассказать воспитателям что-то непристойное). Дитя, ребенок... Какая же она еще маленькая. Ну, вырастет. Только бы ей вернуться к ним, во дворец, живой...